Однако, есть одна незадача, в России эта небывальщина, фантазия, сон, мечта еврейского мальчика стать силовиком – сбылись в 1917 году, но тоже быстро закончились, когда русские удовлетворили любопытство и переняли у очередных учителей важный чекистский опыт.
Снова, как и с немцами, почти сбывшаяся мечта толкает Снаута подговорить европейского Криса и американского Сарториуса на новый эксперимент над «живым океаном». В последних главах Солярис облучают запредельно жестким идеологическим оружием, транслируя европейские мысли и ценности?
Только какой в этом смысл, если «живой океан» уже давно проник в самые дальние закоулки цивилизованного разума? Никакого смысла, кроме невротического желания причинить боль за саму способность читать тайные мысли.
6-7 ноября 2011 г.
Часть 2. Пробуждение любви
Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.
/1Кор 13,7-8/
«Солярис» Тарковского не продолжает или не дополняет «Солярис» Лема, а составляет параллельный ему совершенно особый мир. Сюжет из книги здесь – одна из многих цитат. Но через это уравнение Лем возведен в степень одного из классиков мировой культуры.
Понять смысл фильма можно, не читая книги. Но знание замысла книги необходимо для прочтения диалога между авторами двух миров. С самого первого кадра Тарковский предлагает ответы на вопросы, выбранные Лемом для безуспешного диалога с европейскими коллегами. И с первого кадра ясно, что для Тарковского тайнопись Лема – открытая книга.
Скрытая полемика Лема с Сартром по поводу европейского прочтения «инь и ян» как цивилизованной формы, строго отрицающей размытое и грязное содержание природы, – это, скорее, попытка примирения, удержания от «тошнотворной» самоубийственной крайности. Тарковский сразу же дает контрпример, показывая красоту «экзистенции», скрытой под блестящей формой водной глади.
Водоросли в потоке воды, спутанные пряди травы на лугу, заросший ряской пруд с темными стволами старых ив – это та самая вечная красота, которую нужно только захотеть увидеть, найти для этого лучший угол зрения. Да, этот видеоряд – еще и цитата из фильма Довженко «Земля», что превращает диалог авторов в диалог цивилизаций, Европы и Руси. Но этот диалог начинается сразу с повеления разуму учиться у спасающей мир красоты, достойной храмовой музыки Баха.
Заканчивается этот вводный диалог еще одной цитатой из еще не снятого, но предвосхищенного Тарковским фильма Г.Реджио «Кояанискаци» (1983). Для скромного бюджета советского фильма прием затяжного прыжка в серые бетонные дебри современной цивилизации был удачным. Другой фильм на эту же тему – «Стена» А.Паркера тоже случится лишь в 1982-м. Вместе это и есть признание «русской правды» в диалоге культур.