Нам сказали: не вздумайте! Если вы напишете эту программу, вас проклянут все потомки! Поэтому вы должны писать, продвинуться на 2 сантиметра, чтобы за вами люди тоже пришли и тоже писали. Мы честно это исполнили. Мне кажется, что поколений десять, пять до нас и пять после нас писали нашему майору решение задачи Колмогорова. Это был такой труд, на котором, мне кажется, академиком можно было стать. Мы там все улучшали, но старались не придвинуться к концу. Когда написали эту систему, она была настолько глубокой и всеобъемлющей, каждый старался не вперед двигаться, а вглубь, чтобы следующие, которые придут, у них было пространство».
Глосса об учебе
Конструкция такая была – не заниматься тем, что не интересно, а писать программы. Я помню, по начертательной геометрии мы написали какую-то грандиозную по размеру программу, которая секла какие-то геометрические фигуры. В охране труда не сработало. Мы пришли к преподавателю и говорим: давайте сделаем программу, потом напишете статеечку. Охрана труда была на четвертом курсе. Такой бред! Зачем нас этому учили, до сих пор не понимаю. Он говорит: мне ничего не надо. И мы, как дураки, учили охрану труда. Я получил тройку. До этого все время получал повышенную стипендию. Злые были ужасно. Тогда невозможно было все это выучить: наш мозг не был предназначен для изучения бреда. Вот такая была концепция.
Вспоминая преподавателей, Карачинский выделил одного, наверное, самого любимого: «У меня в институте был преподаватель классный – Феликс Борисович Поволоцкий. Фантастический человек, который на меня произвел огромное впечатление».
Глосса о фантастическом человеке
Поволоцкому – низкий поклон. Он учил абсолютно неформально. Понятно, что на лекцию можно выйти и что-то прочитать, но в результате ничего не понять. А когда ты начинаешь разбираться в исходном тексте операционной системы, и тебе надо ее запустить, чтобы она реально начала работать, и там еще куча ошибок, которые допустили при напечатании книги. Мы все это вылавливали. Начали разбираться, и когда уже запускали – разбирались. Я не один там был – человек 20.
«Я пришел на втором курсе к нему, начинают обычно с третьего, по хоздоговорам, – пускается он в воспоминания. – Я пришел нагло, сказал, что программированием занимаюсь уже 7 лет. Говорю, что хотел бы что-нибудь делать, даже бесплатно готов работать! Он говорит: хорошо, подумаю. Через неделю предлагает: есть работа, но сложная – надо написать операционную систему на мейнфрейм. Тогда у нас мейнфрейм стоял 1033, через окошко. Вот какая задача стоит. Вот есть книжка: Мэдник С., Донован Дж. “Операционные системы”