— Конечно. — Он постукивал по колену пустым стаканом. — Дядя Марк был очень благородным человеком, добрым и отзывчивым.
Одри попыталась припомнить старого мистера Олтмана, но не смогла. В поле зрения двенадцатилетней девочки люди его возраста не попадали.
Отпив глоток вина, она рассеянно спросила:
— И что же было дальше?
— На восемнадцатилетие дядя подарил мне двадцать пять тысяч долларов. Он считал, что дети не должны страдать из-за промахов своих отцов. Дядя Марк выразил надежду, что я сумею достойно распорядиться деньгами, скажем, потратив их на оплату учебы в колледже.
— Что вы и сделали?
— Ни в коем случае, — засмеялся Джон. Он налил себе вина и отпил пару глотков. — Я вложил их в фармацевтическую компанию, о которой прочитал в каком-то солидном журнале. У меня хватило ума понять, что она будет развиваться, и я не обманулся. Через пару лет я разбогател настолько, что смог купить матери дом в Вирджинии. Когда мне минуло двадцать, я наконец нашел время, чтобы посещать колледж. В двадцать три вернулся в Сент-Вудбайн и стал партнером кузенов. И с тех пор я здесь что-то из себя представляю.
— Управляете отелем?
Он кивнул и неторопливо продолжил:
— У Фреда и Юджина были определенные денежные затруднения и они искали партнера, который помог бы им быстро расплатиться по обязательствам. К счастью, я отвечал этим требованиям.
Одри невольно улыбнулась, представив, как Фредерик с распростертыми объятиями и с кислой миной принимает в партнеры бывшего «бедного родственника».
— И сколько же процентов акций приходится на вашу долю?
В уголках губ у Джона мелькнула улыбка.
— Давайте прикинем. У Юджина двадцать три процента, у Фреда двадцать шесть. Остальное мое.
Она быстро подсчитала:
— Значит, у вас… пятьдесят один процент?
Джон насмешливо взглянул на нее.
— Я же говорил вам, что предпочитаю контролировать свои финансы. И своих врагов.
— Кто же входит в их число? — тихо спросила она.
Он с нескрываемым облегчением вытянул ноги и немного помедлил с ответом, словно прикидывая, не нанесет ли он ущерб бизнесу.
— Думаю, что оба моих кузена, но в разной степени.
— Зачем же вам жить с ними? Вы же можете получать свое и не оставаясь здесь. Что же вас держит? — Поставив стакан на подоконник, Одри повернулась к собеседнику, отчетливо видя выражение его лица. Неужели годы борьбы за благополучие и независимость оставили в душе Джона такой след, что он продолжает холить жажду мести, каждодневно подпитывая ее? — Фредерику вполне по плечу руководство гостиницей. Почему бы вам не уехать отсюда?
Джон долго не отвечал, рассматривая Одри потемневшими глазами, словно надеялся найти ответ в ее глазах.