Приняв душ и одевшись, он достал из бокового кармана двести долларов и бросил их на ковер.
— Это тебе на примочки, — сказал он. — И смотри, не вздумай проболтаться кому.
Он хотел было уже выйти, но вдруг снова оглянулся на лежащую с застывшим выражением ужаса на лице Розалину.
— Простыни сними и вынеси так, чтобы никто не видел, и выброси их. Я заплачу.
Розалина, казалось, не слышала его слов.
— Я ясно говорю или нет?! — спросил он.
— Да, — тихо сказала ока, покачав головой. Спускаясь по лестнице, он напевал, чувствуя себя в настроении и даже слегка помолодевшим.
— Как хорошо, как свеже вы выглядите, — сказала ему улыбаясь, хозяйка.
— Мерси, — ответил, также улыбаясь, он.
— Как там Розалина? Она продемонстрировала что-нибудь новенькое?
— М-да, — сказал он. — Пусть даже сегодня отдохнет. Он достал портмоне и вынул еще одну стодолларовую бумажку.
— Это вам за сочувствие к Розалине и за белье, — сказал он, внимательно поглядев в двоящиеся от лживости хозяйкины глаза.
Она молча поклонилась и подала ему пальто. Через час он снова был в своем кабинете и принимал вечерний рапорт капитана Майснера.
32.
И вот желанный день настал. Отремонтированный и покрашенный «форд» как новенький стоял посреди маневровой площадки гаража. А вся четверка — Фрэнк, Здоровяк, Джон и Даллас сидели за импровизированным столиком из двух пустых бочек, покрытых куском плексигласа, на котором была разложена нехитрая тюремная снедь. Даллас, пользуясь своими многочисленными связями, достал даже несколько бутылок вина и пару — виски. Порезав сыр, колбасу и хлеб, они разделили спиртное по стаканчикам. Даллас взял на себя роль тамады. Он поднялся и, засмеявшись своим скользким развязным смехом, сказал:
— Я предлагаю старинный тюремный тост.
— Давай, давай, — засмеялся и, подбадривая его, Джон.
— Молчи, — сказал Здоровяк. Фрэнк молча улыбался.
— Когда мы трезвые, — начал Даллас, — мы работаем, думаем и беспокоимся, а когда мы пьяные, мы играем в карты, веселимся и развлекаемся. Но когда придет наш черед, я надеюсь, нас положат в гроб жопой кверху, чтобы начальник тюрьмы смог наконец нас поцеловать.
Все дружно захохотали. Здоровяк хлопнул Далласа по заднице, так что виски из его стаканчика чуть не выплеснулось на стол. Они чокнулись и выпили. Потом налили еще.
— Я тоже хочу сказать, — поднялся Здоровяк. — Когда я откинул брезент и показал эту штуку, — он показал через плечо большим пальцем на автомобиль. — Фрэнку, то не думал, что моя крошка ему так понравится. Я даже, помню, сказал ему: дохлый номер, Фрэнк. Потому что никто, кто бы за нее не брался, не мог починить. А Фрэнк смог. Давайте выпьем за Фрэнка!