— Возьмите, я все разно пойду пешком.
Женщина удивленно взглянула на нее. Почти враждебно. Может быть, она подумала, что Люсиль отдала ей талон из жалости? Нынче люди стали такими недоверчивыми. У них столько забот, неприятностей, они смотрят эти глупые телевизионные программы, читают тупые журналы с картинками… И никакого понятия о бескорыстии.
Люсиль сказала, словно извиняясь:
— Я живу в двух шагах отсюда и очень тороплюсь, а дождь, кажется, кончается, правда?
Это «правда» прозвучало почти как мольба. К тому же Люсиль подняла глаза к небу… А дождь шел сильнее и сильнее. Она подумала: «А что мне до того, что думает эта женщина. Не хочет мой талон, так пусть выбросит его. Если ей так хочется торчать тут полчаса…» Люсиль не понимала, что с ней. «Да что же это такое? Почему я не поступила как все: не выбросила свой талон? Что это за мания: всем нравиться? Даже тут, на площади Альма, в полседьмого вечера, на автобусной остановке, под дождем. Ну прямо все должны меня любить. Все благородные порывы хороши, когда ты богат, сидишь в баре и пьешь виски или во время революции». И в тоже время ей хотелось самой себе доказать обратное. Женщина протянула руку и взяла талон.
— Спасибо, вы очень любезны, — сказала она.
И улыбнулась. Люсиль неопределенно улыбнулась в ответ и пошла. Ей предстояло пройти вдоль набережной до площади Согласия, а затем всю улицу Лиль. Тогда она вспомнила, что прошла этим же маршрутом вместе с Антуаном в первый день их знакомства. Только тогда было начало весны, с ней рядом шел незнакомый молодой человек, ночь была теплой и, если она не взяла тогда такси, то совершенно из-за иных соображений, чем сегодня. «Так, надо раз и навсегда перестать ворчать», — подумала она. Какие у них были планы на сегодняшний вечер? Ах да, они собирались в гости к Сольдеру, приятелю Антуана. Нервный, болтливый, он очень увлекался абстракционистами и забавлял Антуана. Он забавлял бы и Люсиль, если бы не его жена, Николь. Всякий раз она пыталась завязать с Люсиль разговор о ценах и женских болезнях. К тому же она была так одержима манией экономить, что то, что она готовила, было просто несъедобно. «Я с удовольствием поужинала бы в «Реле-Плацца», — пробормотала Люсиль на ходу. Я бы выпила с барменом холодный коктейль, а потом заказала бы гамбургер с огромным листом салата. Вместо жидкого супа, отвратного рагу, засохшего сыра и пары вялых фруктов, которые мне предстоит сегодня проглотить. Почему только богатые люди могут позволить себе роскошь жить просто?» Еще несколько минут она видела в воображении полупустой бар «Плацца», гладиолусы на стойке, приветливого метрдотеля, себя за столиком. Вот она читает газету, смотрит на проходящих мимо американок. Неожиданно кольнуло сердце: во всех этих мечтах не было, совсем не было места Антуану. Уже очень давно она не ужинала одна, и все же Люсиль почувствовала вину за свои мысли.