Глава тридцать четвертая
ВСЕ В ПОРЯДКЕ! ЭТО Я ТАК…
1
Какая-то была бесконечная ночь, никак она почему-то не кончалась…
Печенкин торопливо выбрался из «Волги» и вбежал в домик охраны. Голая дебелая баба метнулась, скрываясь в смежной комнате. Навстречу, застегивая на ходу штаны, выскочил охранник. У него была опухшая от пьянства рожа — видно, пока хозяин гулял, слуги тоже даром времени не теряли.
— Где Илья? — сердито спросил Печенкин.
— Илья? — спросил охранник.
Владимир Иванович плюнул в сердцах и заторопился на территорию усадьбы. Там было безжизненно и темно. Какой-то человек, маленький, жалкий, припадая на обе ноги, бежал вдалеке.
— Илья! — крикнул Владимир Иванович. Да, это был Илья. Печенкин обрадованно улыбнулся и, вскинув руку, изображая викторию или по-нашему козу, закричал: — Летим, Илюха!
Илья остановился, посмотрел на отца и побежал дальше — тяжело, медленно, припадая на обе ноги. Он бежал в сторону «Октября».
2
Владимир Иванович вошел в темное фойе, нашарил на стене ряд выключателей, стал щелкать ими, но свет почему-то не зажигался. Замерев, он услышал скрип и стук фанерного сиденья в зале. На улице было темно, в фойе — темней, чем на улице, а в зале была абсолютная, беспросветная темнота.
— Илья, — позвал Печенкин, — ты здесь?
Сын не отозвался.
Владимир Иванович прощально глянул в сереющее пространство фойе — словно глотнул воздух перед тем, как глубоко нырнуть, — и стал погружаться в темноту зала, выставив перед собой, как слепец, руки и осторожно передвигая ноги. Он добрался до бокового кресла без приключений, опустился в громко скрипнувшее сиденье и облегченно вздохнул.
— Ну что, Наиль, заводи свою шарманку! Знаешь, что нам на дорожку поставь? «Бродягу»! — Печенкин прокричал это явно шутя, зная, что никакого Наиля в проекторской нет. Да он сейчас и не нужен был.
А-ба-ра-я,
Бродяга я,
Никто нигде не ждет меня,
А-ба-ра-я! —
пропел Владимир Иванович, надеясь, что Илья подхватит. Илья, однако, не подхватил.
— Экспорт-импорт! Это вещи отсюда туда, а оттуда сюда! — задорно выкрикнул Печенкин и озадаченно послушал в ответ тишину. — Сын честного человека всегда честен, а сын вора обязательно вор, — теряя надежду, сам особенно не веря в эти слова, проговорил Владимир Иванович и помолчал, размышляя. — Не нравится? Я знаю — тебе другое нравится… А я и другое могу — пожалуйста! Как там: