Так рассуждая, отдыхал Митя душей, любовался красотой вельяминовского сада. Рисовать потянуло... Решил раздобыть бумаги да хоть угля, чтоб срисовать восхитившую его красоту. Вернулся к дому. Да только, проходя мимо окон, вдруг замер, пристыл и долго смотрел в одно из них... В одном из окон увидел он Машу...
Маша задумчиво глядела на залитый солнцем двор – и ничего не видела. Мысли ее о будущем были не столь безмятежны, как у Мити. Скрипнула дверь. Девушка очнулась, обернулась, и тихая улыбка осветила печальное лицо.
- Петруша! Я тебя ждала...
Петр взял обе ее руки в свои и поочередно поцеловал их. Маша погладила его пшеничные кудри, прошептала:
- Хоть ненадолго, но с тобой.
- Отчего ж ненадолго? Теперь – навсегда.
В прекрасных глазах Петруша прочел грусть и укор:
- Навсегда? Нельзя так говорить! Нам ничего не дано знать...
- Так, стало быть, и ты не говори, что ненадолго.
Она устало вздохнула.
- Страшно представить, что станется, ежели раскроется обман. Александр Алексеевич меня за сестру двоюродную выдает. Неужто никто ничего не заподозрил?
- А что ж такого... У них, у Саши и сестры его, где-то есть родня по матери. Только «где-то» это так далеко, что с родней они никогда и не видятся. Так почему же не привезти нынче Александру сестрицу двоюродную погостить в свое имение? Ну, не вздыхай, не грусти, моя красавица... Верю я, что быть тебе госпожой Белозеровой.
- А я вот думаю, что не будет этого, - Маша произнесла это так спокойно и просто, что Петруше неприятно вдруг стало, тревожно.
- Зачем ты так говоришь?! – воскликнул он. – Только перестань толковать о том, что я барин, а ты – холопка.
- Не перестану. Ничего с этим не поделаешь. Ты – барин, Петруша, дорогой мой и ненаглядный, а все ж мы разного полета птицы. Даже выручите вы с Александром Алексеевичем меня на волю – я так бывшей любимовской холопкой и останусь. Не пара тебе.
- Ну что ты меня мучаешь? – отозвался Петруша почти с досадой. – Да я без тебя... да и...
Он в глубоком огорчении махнул рукой, не найдя слов, и повернулся было к двери.
- Петруша! – тихо позвала Маша. - Прости... Прости меня... родной мой.
Поручик горячо обнял ее...
Митя вернулся в горницу, позабыв и думать о зарисовке сада. Чем так поразила его впервые в жизни увиденная девушка, не смог бы он объяснить. Ведь не красавица... Но он будто... узнал ее. Он не говорил с ней, лишь долго-долго смотрел на нее, когда стояла она в задумчивости у окна, не замечая времени, не замечая ничего вокруг. И почему-то вдруг для Мити эта девушка с удивительным грустным взглядом стала родной. Больше чем родной... Что это? Как случается? Кто объяснит?