— Доставь мне удовольствие, — спокойно ответил он.
Хоуп скептически изучала амулет.
— Я знаю тебя недостаточно долго, чтобы даже просто раздумывать над возможностью потакать твоим странностям.
— В нас стреляли. Это означает, что мы поспешно связаны как партнеры, и ты станешь потакать мне во всех моих странностях.
Она все еще колебалась, настроенная скептично и напряженная настолько, что вот-вот была готова взорваться. Эта женщина нуждалась в небольшой разрядке сильнее, чем кто бы то ни был.
Пока Хоуп изучала кельтский узел, Гидеон приблизился к ней, прижал ее спиной к прилавку, и она оказалась пойманной в ловушку между его руками и витриной. Эта близость напомнила ему, насколько она маленькая и хрупкая. Она так старалась вести себя по-мужски, быть жесткой, независимой и твердой. Но прежде всего она оставалась женщиной и ничуть не была твердой. Хоуп была мягкой… и она уйдет только тогда, когда он будет готов ей это позволить.
— Носи его для меня, — сказал он, понизив голос. — Потому что я буду чувствовать себя спокойнее, зная, что на твоей шее висит амулет, приносящий удачу.
— Это глупо, — запротестовала она, явно обеспокоенная тем фактом, что оказалась в ловушке. — Кроме того, ты такой не носишь …
Он скользнул пальцем за воротник, подцепил кожаный шнур и вытянул талисман, полученный от Данте в конце прошлой недели. В тусклом свете уличных фонарей, стоящих перед магазином ее матери и в голубых вспышках от кафе с противоположной стороны улицы, она отчетливо разглядела амулет.
— О, — тихо произнесла она. — Я и в самом деле уже видела его.
— Не стоит отрицать существование чего бы то ни было только потому, что ты не можешь увидеть, почувствовать или коснуться этого. — Он никогда не пытался объясниться перед кем-либо, тем более перед женщиной, которую знал менее двух дней. Жизнь слишком коротка, и его не заботило, что о нем думают едва знакомые люди. Но через свою мать Хоуп каждодневно была окружена волшебством и, тем не менее, отрицала его существование. Это беспокоило его.
— Итак, — сказала она не более приветливым голосом, чем прежде. — Ты тоже видишь ауры? Я свечусь в темноте, Рейнтри?
— Я не вижу ауры.
Был ли это обман света, или она действительно почувствовала облегчение?
— Но это не значит, будто я не верю в их существование.
Он хотел ее перевода, не только для своей, но и для ее же пользы. Ему безопаснее работать одному, а Хоуп больше подходит работа по расследованию грабежей, мошенничеств или преступлений среди малолетних. Что угодно, но только не убийства. Она может быть чьим угодно напарником, но только не его. Хоуп повернула голову, и на ее шею упал свет с улицы. Шея была бледной, стройной и достаточно длинной, чтобы заставить его задуматься, какой она окажется на вкус. Если бы Хоуп сняла дом на пляже на неделю или две, если бы она была туристкой, секретаршей или продавщицей, он с радостью подцепил бы ее и отвез домой на вечер или два.