– Добрый день, мадемуазель, – учтиво поклонился Сезар. – Надеюсь, я не помешал вашим размышлениям?
Он так и видел, что ей хочется ответить: «Помешали!» – однако она сдержалась.
– Добрый день, виконт де Моро, – ответила графиня весьма равнодушным тоном. – По правде говоря, я как раз размышляла, не пора ли мне покинуть это достойное общество.
– Оно, без сомнения, достойно, но не вас, – кивнул Сезар, – а также не меня. Не окажете ли мне честь прогуляться по аллее, графиня?
Она не ожидала от него такого предложения и приоткрыла рот, словно намереваясь что-то сказать, затем закрыла и молча покачала головой. Губы у нее при ближайшем рассмотрении оказались пухлые и темные, без следа помады. Если бы графиня все время не поджимала их, то лицо ее показалось бы, пожалуй, милым.
– Не отказывайтесь столь поспешно, – произнес виконт. – Я не собираюсь нападать на вас. Но вчерашний наш спор зашел в тупик, а я не люблю, когда слова остаются невысказанными. Вы позволите? – И он протянул даме руку.
Сезар и сам не знал, что на него нашло. Иметь дело с этой скандалисткой, вчера столь отчетливо продемонстрировавшей ему свое пренебрежение, не слишком-то приятно. Однако виконт тут же понял, в чем дело: в душе его шевельнулась жалость, когда он увидел графиню, одиноко сидящую на берегу. Возможно, это не она отвернулась от всех, а все отвернулись от нее. Если так, почему бы не развеселить ее немного? Склонность к странным поступкам у Сезара в крови, и даже если эта женщина настроена недружелюбно, свою совесть потом легко успокоить: он сделал все, что мог.
Поколебавшись, графиня де Бриан все-таки встала и оперлась на руку виконта. Так они и направились вместе прочь от шумного общества, даже не заметившего их отсутствия: помахивающий толстой тростью Сезар и недовольно поджавшая губы Ивейн.
– Ивейн – это ведь бретонское имя? – спросил виконт. Обычно не принято так вот в лоб начинать разговоры, однако с этой женщиной условности теряли свою значимость.
– Да. Бретонское.
– У вашей семьи владения в Бретани?
– И в Провансе.
– Значит, вы девушка с юга. Ах да, Люсиль говорила.
– Так и есть.
Беседу нельзя было назвать многообещающей; впрочем, Сезар и сам не знал, чего от нее ждать. Он вывел графиню на аллею, и молодая женщина немедля убрала руку, как будто ей неприятно касаться виконта. Она предпочла идти рядом, однако на некотором расстоянии.
– Люсиль сказала мне, что вы боретесь за права женщин, – обронил виконт, припомнив вчерашний разговор с мадам де Жерве, и бросил косой взгляд на свою спутницу: губы, конечно, сжаты, брови нахмурены, пальцы сцеплены.