Ему нравились сильные женщины. Все его возлюбленные, случайные и неслучайные, были неординарными личностями. Та же Флер (при мысли о которой Сезар слегка помрачнел) выделялась на фоне других, несмотря на то что была приехавшей в Париж провинциалкой. И графиня де Бриан могла бы стать такой же яркой звездой на небосклоне, если бы дала себе труд задуматься. Однако сейчас Сезару было не до размышлений о причинах, побуждавших графиню к подобному поведению. Возвратившись к участникам пикника, он увидел, что нужный ему человек завершил свой спор и находится в одиночестве.
Человеком этим был Марк-Антуан Лефевр, происхождения не слишком знатного, однако принятый в обществе из-за его политических связей. Еще отец его состоял в советниках при Наполеоне Бонапарте, а когда император столь бесславно завершил свой путь, старик, ввиду невозможности последовать за своим кумиром в изгнание на остров Святой Елены, совершил самоубийство. Тогда это была громкая история, прославившая небогатое семейство Лефевров и сделавшая их на несколько месяцев героями парижских газет. Наследник политической славы, Марк-Антуан, естественно, пошел по стопам отца и вот уже четверть века умудрялся выживать при смене политических режимов, оставаясь на плаву и безропотно проглатывая все едкие комментарии, которыми награждала его пресса. Сейчас он занимал какую-то должность при Наполеоне III; Сезар, к своему стыду, запамятовал, какую именно. Однако это не слишком важно. Важным было то, что Лефевр был хорошим знакомым Алексиса де Шартье и мог сообщить нечто интересное.
Заговорить с ним не составило труда. Виконт по дуге обогнул стайку разряженных дам, строивших ему глазки, и, испросив разрешения, подсел за стол Лефевра. Пока его собеседники, такие же пожилые политики, как сам Марк-Антуан, оставили его в покое, Сезар намеревался выудить все сведения, которые только можно наловить в этом пруду.
– А, молодой Моро! – воскликнул Лефевр. Он был невысок и тучен, и лицо его напоминало примятый блин, а улыбка обнажала крупные, желтоватые от курения зубы. Он и сейчас курил трубку, распространяя вокруг запах дорогого табака. – Что ж, рад видеть, что вы находитесь в здравии.
Марк-Антуан знавал еще отца виконта и потому мог позволить себе некоторую фамильярность в обращении.
– И я рад вас видеть, господин Лефевр, – искренне произнес Сезар. Несмотря на свою ненависть к политике, он умел отделять деятельность от человека и считал Лефевра весьма приятным собеседником. – Надеюсь, ваша семья здравствует?
– Все хорошо, все хорошо. Ну а вы не женились еще? Ходили какие-то слухи…