Честь виконта (Санд) - страница 83

– И какие же цели вы предполагаете?

– О, тут вариантов масса, но, учитывая личность Шартье, с которого все началось, я рискнул бы предположить политику.

– По вашим словам, он был весьма скрытен. Почему бы ему не состоять в тайном клубе любителей воздухоплавания, где озаботились постройкой дирижабля века?

Сезар расхохотался, и Ивейн, не сдержавшись, тоже улыбнулась – таким приятным был смех виконта.

– Поверьте, я знаю парижских воздухоплавателей. Там негде городить тайные клубы, все можно сделать совершенно открыто. Тайну хранят в том случае, когда цель может кому-то помешать или же противозаконна. Если они замышляли нечто противозаконное – это многое объясняет.

– Это ничего не объясняет, так как четких доказательств у вас нет. – Ивейн поджала губы. Ей не хотелось критиковать виконта, она бы с удовольствием кивала, словно Флоран, однако понимала, что именно критики Сезар от нее и ждет. В спорах рождается истина. Кто это сказал?.. Ах, неважно.

– Да, действительно. Но это весьма вероятно. Хорошо, оставим эту версию и перейдем к Алену де Ратте. Это моя темная лошадка. – Виконт взял следующий листок. – Если Фредерика де Надо, следующую жертву, я немного знал, то с Ратте не общался вовсе, а сейчас его семья никого не принимает. И отзываются о нем обычно: семьянин, жена из Испании, красавица, говорят.

– Она действительно красива, – подтвердила Ивейн, – я видела ее на нескольких приемах. И имя у нее красивое – Эухения Сируэла Мендоса в девичестве. Я запомнила, потому что одна пожилая бодрящаяся красотка говорила рядом со мной и все повторяла: ах, Эухения, она же не может затмить нашу императрицу Евгению… Что?

Виконт сидел с очень странным выражением лица.

– Повторите ее полное имя, прошу вас.

– Эухения Сируэла Мендоса, – произнесла Ивейн, не понимая, что его так озадачило.

– «Если появится огонь и охватит терн, – пробормотал виконт, – и выжжет копны, или жатву, или поле, то должен заплатить, кто произвел сей пожар…» Сируэла. По-испански это значит «слива». А терн – это дикая слива. Черт!

– Не может быть! – Ивейн выхватила у него листок и пробежала строчки глазами.

– Это непохоже на эпитафию. Это предупреждение, – твердо сказал виконт. – Алена де Ратте предупреждают, что он заплатит, и заплатит его жена – пламя охватит терн, и дочери – пламя выжжет копны, и поле сгорит – это его дом… Это аллегория, Ивейн. – Он снова назвал ее по имени и снова не заметил. – Но очень странная аллегория. Почему это получили в Сюртэ только после смерти?

– Но откуда нам знать, – медленно произнесла графиня, пораженная внезапной догадкой, – что Ален де Ратте не получал такое письмо?