1892 год
Граф Виктор Ван Хаан угрюмо смотрел на искрящиеся водой рисовые поля, покрытые лесами горные вершины и веерные листья кокосовых пальм, бросающих вокруг себя узорчатые тени.
Здесь всюду была зелень: сочная зелень полей, изумительные склоны холмов и просторы долин. Даже цветущий жасмин и тот, казалось, потерял удивительным образом свою прекрасную изысканную белизну среди окружающей их зелени.
Сойдя на берег с парохода, путь на котором до Бали, по его мнению, занял чрезмерно долгое время, граф подумал, что отправлять его в эту ссылку, пусть и в столь прекрасную страну, было слишком жестоко.
И хотя, возможно, это продлится не так уж долго, с учетом нескольких месяцев пути — меньше года, это действительно была самая настоящая ссылка, доставившая ему минуты унижения, задевшая его чувство собственного достоинства.
Когда королева Даугер послала за ним, он отправился во дворец, ожидая, что ему предложат, как обычно, исполнять обязанности придворного или принять от ее имени каких-либо знатных гостей Голландии.
Королева время от времени обращалась к нему с подобными просьбами в прошлом, учитывая, что его обаяние, дипломатические таланты и знание света были особенно полезны в то время, когда в Нидерландах отсутствовал король, на которого обычно возлагались подобные обязанности.
Впрочем, он говорил себе, что королева Даугер злоупотребляет его временем в последние несколько месяцев и что на этот раз он не позволит вовлечь себя во что-либо, не имеющее для него собственного интереса.
Слишком часто ему приходилось терпеть общество невероятно скучных и напыщенных государственных деятелей, а бесконечно длящиеся банкеты и нескончаемые собрания он находил просто невыносимыми.
Было вполне понятно, что граф, который прослыл самым привлекательным мужчиной в Голландии и который приходился двоюродным кузеном королеве Даугер, был при дворе на особом счету.
После смерти короля Вильгельма Третьего в 1890 году принцесса Вильгельмина в десять лет стала королевой.
Ее мать, вдовствующая королева, была назначена регентшей при малолетней дочери, и теперь, два года спустя, Вильгельмина, разумеется, преимущественно проводила время в классной комнате.
Граф всегда пользовался особой любовью своей кузины и был готов предложить ей свою преданность и уважение.
А также, когда это его устраивало, он был готов охотно сопровождать ее и исполнять многочисленные обязанности, но лишь до тех пор, пока они не входили в противоречие с его собственными планами.
Неудивительно, что к тому времени, как он достиг тридцати лет, граф стал весьма самоуверен и эгоистичен, сознавая свое положение и влияние при дворе.
