У царицы от ужаса перехватило дыхание: откуда на территории дворца мог взяться скорпион и каким чудом он не укусил саму девочку?! Маленькая царевна так рыдала, что Нефертити пришлось распорядиться позвать кого-то из жрецов.
Оказалось, что кошка, видимо, укушена где-то за пределами дворцовой территории, она пыталась высосать яд из раны и, обессиленная, приползла к своей хозяйке.
Прибежавший жрец не понял объяснений перепуганной рабыни и решил, что укушена сама девочка, во дворце поднялся нешуточный переполох. Нашлись те, кто знал заклинания от укуса скорпиона, и по требованию Нефернеферуатон их принялись читать над тельцем бедолаги. Конечно, прошло слишком много времени, кошка не выжила. Но это оказалось не единственной бедой для Нефертити в тот день.
Сначала и фараону сообщили, что скорпионом укушена его дочь, но не успел тот прибежать в сад, как ошибку исправили, зато донесли, что нашелся жрец, читавший заклинание над умиравшей кошкой. Гнев Эхнатона был страшен! В его дворце, Доме Атона, его жена, сама жрица Атона, просит читать заклинание, в котором перечисляются другие боги?!
Он предпочел не говорить с царицей перед придворными, но немедленно прекратил прием и отправился в жилой дворец, потребовав, чтобы пришла Нефертити.
– Над кошкой читали заклинание?! – начал он, даже не поприветствовав жену и не выслушав ее слова приветствия.
– Нефернеферуатон была столь неутешна, что я сочла…
Договорить не успела, губы Эхнатона передернулись, лицо исказила гримаса, он просто зашипел:
– В Ахетатоне нельзя произносить имена других богов!
– А если бы скорпион укусил саму Нефернеферуатон?! Ты бы тоже отказался от их помощи?
– Здесь есть только Атон! Понимаешь, только Атон!
И тут Нефертити не выдержала:
– Твой бог мало что может! Солнечный диск силен днем, пока сверкает на небосклоне, а ночью во тьме он бессилен! Он не смог защитить от злых духов нашу дочь! – От горя Нефертити, кажется, сама не понимала, что говорит. – Он не спас бедную мою Макетатон!
Глаза Эхнатона, и без того не бывшие приятными, стали страшными, сузившись в две щели. Фараон, казалось, был готов прожечь супругу насквозь злым, жестоким взглядом.
Приглядись Нефертити внимательней, содрогнулась бы тому, насколько Эхнатон похож на свою статую, приводившую в ужас любого, поднявшего на нее глаза. Ничего доброго и светлого не было в его змеином взоре. Так смотрел бы на свою неспособную сопротивляться жертву страшный ящер, прежде чем открыть пасть и высунуть длинный язык со стекающим с него ядом. Так смотрит перед смертельным броском крокодил.