Конечно, Эстрелла хотела пышной и красивой свадьбы. Но пока у нее есть лишь обручальное кольцо.
Понимая, что их брак не что иное, как простое деловое соглашение, не имеющее ничего общего с чувствами, — страсть, которая побудила Рамона сделать предложение, не в счет, — Эстрелла ожидала, что они просто соблюдут все формальности и ничего больше. Ее отец хотел, чтобы она носила кольцо, — Рамон купил ей его. Вот и все.
Однако, к ее удивлению, Рамон не просто преподнес ей кольцо, но организовал вечеринку, на которую пригласил не только свою семью и друзей, но и ее семью.
— Зачем тебе это надо? — спросила она Рамона, когда он рассказал ей об этой вечеринке и поинтересовался, кого бы она хотела пригласить. — Столько шума из-за брака по расчету?
Рамон удивленно посмотрел на нее.
— Если это брак по расчету, то без моего согласия он бы никогда не состоялся, — ответил он, и его голос стал жестким. — Я сделал тебе предложение по собственной воле, это было мое решение и только мое.
— Но…
Эстрелла не знала, что сказать.
В их союзе не было нежных чувств. Только желание Эстреллы получить свободу и, конечно, финансовая сделка Рамона с ее отцом. Какая тут любовь? Такой брак не заслуживает уважения. При этой мысли горечь возникла в ее душе.
— Что тебя не устраивает? — покачал головой Рамон.
— Ты хочешь взвалить на себя все эти хлопоты ради, по сути дела, фиктивного брака?
— Почему ты так говоришь? Мне кажется, у нас настоящий брак, другого я не стал бы заключать. Ты что, стыдишься этой помолвки? — спросил он внезапно.
— Стыжусь? — как эхо повторила Эстрелла, удивившись, что он может так думать. — Нет, совсем нет, почему?
— Ну, я же не был номером один в списке претендентов.
Так вот что продолжает его мучить. Рамон Дарио был гордым, очень гордым мужчиной. Его злило то, что он стоял лишь десятым в этом проклятом списке.
— В списке моего отца, — поправила она, но Рамон проигнорировал ее слова.
— И я не чистокровный каталонец, вообще непонятный полукровка, если уж об этом зашла речь,
— Зато Эстебан Рамирес — чистокровный каталонец, — напомнила ему Эстрелла. — И я с ужасом думаю, во что бы превратилась моя жизнь, если бы я вышла за него замуж. Мой отец мог сколько угодно мучить меня родословными, я бы ни за что не согласилась на этот брак, я бы не сделала этого даже с…
Внезапно испугавшись, что ее язык чуть не сболтнул лишнее, она закрыла рот рукой.
— С Карлосом, — Рамон закончил за нее.
Он произнес это имя без всяких эмоций.
Совесть начала мучить Эстреллу, она не могла дольше молчать. Ей надо все ему рассказать. Она могла огрызаться отцу, могла не обращать внимания на сплетни, могла не слышать шепота за своей спиной. Но Рамон — совсем другое дело. С ним лукавить невозможно! Было в нем что-то такое, что требовало открытости и правды.