Течет река Лета (Шифрин) - страница 31
1 ноября 2007 г.
Перед отъездом в Сибирь меня разыграла Ксюша Собчак, позвонив мне в прямом эфире, кажется, с радиостанции «Серебряный дождь». Я не узнал ее голоса, хотя незадолго до этого провел три дня в ее компании в Риге и Таллинне, и в начале разговора стал обращаться к ней, как к Варе, ассистентке Мирзоева на спектакле «Дракон». Ксения тут же учинила допрос с пристрастием: «Кто такая Варя? Почему я ничего о ней не знаю?». Мне некуда было деваться, пришлось признать свое поражение и еще несколько минут, поддаваясь игре, изображать из себя ловеласа. Ксюша отблагодарила меня смс-кой сразу после трансляции: «Ты хорошо звучишь в эфире. На пейджер пришло сразу шесть вопросов к тебе». Я тут же ответил ей: «Не оставляй их без ответа. Скажи: вдовец, двое детей, четыре внука, шесть правнуков».
Москва встала. Транспортный коллапс, которого все ждали, как некогда певицу Валерию в уже забытом плакатном слогане, случился… Нынче певица уезжает из белокаменной завоевывать Запад, а столица остается в спазме собственных вен и артерий.
Радиостанции развлекают водителей и пассажиров, завидующих в эту пору пешеходам. В эфире утвердился интерактив, рассчитанный на обывателей, которые раньше обращались в газеты с жалобами и просьбами, а нынче атакуют эфир звонками, откликаясь на бесчисленные опросы. Картина московских пробок складывается из отдельных мазков автолюбителей — вот звонок из серой Капотни, вот из Чертанова, вот голос отчаявшегося художника с Масловки: «Ленинградка стоит намертво» — будто ее снова загородили противотанковыми ежами.
Соловьев на «Серебряном дожде» сегодня был элегично-спокоен, мне даже показалось, что его диета, результаты которой каждый раз поражают меня в раздевалке фитнес-центра, как-то прискорбно отразилась на дикции. Я прибавлял громкость приемника, но так и не мог разобрать его приглушенной речи. Затем начались звонки в студию, и Володя оживился: на упрек в отсутствии патриотизма он ответил такой пламенной речью, что громкость тут же пришлось прибрать. Я еще позавидовал темпераменту, пережившенму его суровую диету, и умению составлять слова, в которых я на этот раз разобрал каждый звук в отдельности.
Мне не нравится слово «публичный» человек, хотя многие уверяют, что этот эпитет выбрал меня вместе с профессией.
Мне не нравится быть публичным.
Мне не нравятся любые розыгрыши. Но вовсе не потому, что от них страдает мое самолюбие. Я продолжаю считать, что это наихудшее проявление юмора, в котором по определению не равны герои.
Однажды на репетиции виктюковской «Козы» разыгралась нешуточная драма.