Теперь представьте себе двухлетнего ребенка, который так великолепно настойчив, играя в кубики, но хотел бы пойти против родителей при обсуждении времени «отхода ко сну». Посадите напротив отца мальчика, с которым мы познакомились. Можно прямо-таки ощутить, как воля ребенка ломается. Исследовательское стремление мальчика наталкивается на тесные границы, за которыми стоит страх перед разбитыми вазами или грязными полами.
На детскую жизнерадостность постоянно словно надеваются глушители, как только он пробует в игре расширять горизонт своего опыта. Однако отец не проявляет никакого понимания. Как может такой маленький человек победить всемогущего отца? Совсем просто: замаскироваться, пока он не может открыто высказать свой протест.
Если шестиклассник слышит ежедневно, как важны хорошие отметки, он не осмелится открыто бросить отцу: «Это не так!» Его противоречие сохранится внутри, и это скажется на результатах в школе. Если отец не принимает его друзей, юноша из опыта будет знать, как бессмысленны обсуждения, и дальше будет встречаться с ними тайком. Это еще одна грань власти, принимающая коварную форму.
Так, юноша, который чувствует себя подавляемым, может управлять поведением своих родителей, только он должен придумывать другие стратегии. Если открытое сопротивление обречено на неудачу, дело дойдет до «подводных» сражений, при которых будут страдать обе стороны. Представьте себе, какая ярость накапливается при каждом отцовском запрете, тем более что ребенок часто не понимает их смысла. Он не в состоянии выразить свой правомочный протест, и он также прячется внутри. Расхождения во мнениях и беспрерывные ссоры доводятся до конца не между людьми, а только в мыслях более слабого.
Человек, который не может спокойно сказать «нет», становится все упрямее, так как нельзя длительное время подавлять желание. Сопротивление ищет путь наружу. Люди, которых легко вывести из себя, отказываются от большей части аргументов и во время споров только «тявкают», словно загнанные собаки, на мыслящих по-другому. «Я ничего не могу добиться», – диктует им их основная установка.
Слишком большая и непреодолимая полнота власти бьет по никогда не заживающей ране. Воздействие такой власти в каждой жизненной среде формируется по-разному. Многие люди на своих рабочих местах смирились с подобной историей. От любого их предложения отказываются, даже самые их маленькие шаги на работе контролируются. Они практически не участвуют в общих обсуждениях. Это не значит, что они неизбежно отказываются от общения дома или от дружбы, но указывает на то, что на определенном этапе своей жизни такие люди получили рану, и она еще не исцелена.