Паша на него глаза поднял, изображая внимание и готовность отвечать.
– В психушку ты за что попал?
Сердце Пашино оборвалось и рухнуло куда-то в бездну. Он сказать что-то хотел, но лишь шевельнул губами по-рыбьи безмолвно – и все. А Подбельский смотрел на него по-прежнему вопрошающе.
– Это давно было, – пробормотал Паша и сам понял, как глупо его слова прозвучали.
– Я знаю, – кивнул Подбельский. – В армии еще. Но все-таки – за что?
Они многое знали о нем, оказывается. Проверяли, что ли?
– Так надо было, – сказал Паша.
– Кому?
– Ну, не знаю, как сказать. Мне было надо. Командирам моим.
– Для чего?
– Чтоб в тюрьму не попасть.
Подбельский на него смотрел исподлобья. С холодком во взгляде, отстраненно как-то. Паша понял вдруг, что его работа здесь окончена, не успев начаться. Не поправить уже ничего. И заново не слепить. Разбилось.
– За что же тебе тюрьма грозила?
– Я типа одного покалечил, – сказал Паша неохотно.
– Сильно покалечил?
– Вторая группа инвалидности.
– Ого! – все так же холодно сказал Подбельский. – И за что ты его так?
– Он молодых унижал.
– Но это же вроде давно повелось?
– Потому что молчат все! – вскинулся Паша и кулаки сжал.
– А ты, значит, не молчал.
– Не молчал.
– Робин Гуд, словом.
Он уколоть Пашу хотел, наверное, но сейчас это у него не получилось.
– Да, – сказал Паша. – Робин Гуд, если вам так больше нравится.
– А парня калекой сделал.
– Из-за него два человека погибли.
– Вот как? – вскинул брови Подбельский.
– Он солдата-первогодка так замордовал, что тот не выдержал и повесился ночью. И сразу после этого отец того первогодка умер. Прямо на похоронах сына – сердце не выдержало.
Подбельский на Пашу смотрел внимательно. В разговоре возникла пауза.
– И ты, значит, не захотел в тюрьму идти, – напомнил Подбельский, подвигая дальше разговор. – И закосил под психа.
– Это не я. Это лейтенант Берсенев, взводный наш, присоветовал.
– Он заодно с тобой был, значит?
– Он был за справедливость.
– А справедливость – это ты, – уточнил Подбельский.
– Да, – согласился невозмутимо Паша. – Он добился, чтобы меня на экспертизу психиатрическую отправили.
– И что в результате?
– Меня комиссовали.
– С диагнозом?
– Да.
– Но ведь врачи не знали, что тебе всего-навсего надо от тюрьмы отвертеться. Значит, ты и вправду "того"?
Подбельский сказал это и на Пашу посмотрел холодно. Он не столько, кажется, в Пашиной ненормальности хотел убедиться, сколько ждал, что Паша ответит на это.
– Разве я похож на ненормального?
– А что врачи говорят? – не отступал Подбельский.
– Не знаю.
– Как так? Разве они не наблюдают за тобой?