— Я подумала, нам, наверное, лучше все оставить, — отозвалась Лайза, лихорадочно пытаясь придумать любую уловку, чтобы уехать отсюда. — В конце концов, мы же не можем опаздывать, а время…
— Стремительно приближается к развязке, мисс Нортон, правда? — Голос Харриса снова стал мурлыкающим, он снова оказался слишком близко.
Лайза ничего не могла поделать. Она обернулась, чтобы наградить Джека свирепым взглядом, но встретилась со смеющимися глазами, а ее возмущенный вздох утонул в звуках его низкого голоса, одновременно ворчливого и ласкового.
— Ты такая красивая…
Но прежде чем Лайза успела осознать эти слова, Харрис уже отвернулся и стал складывать посуду в раковину. Он пустил воду, одной рукой открывая кран, а другой щедро насыпая моющее средство.
Лайза стояла, совершенно ошеломленная нелепостью всего происходящего, а Джек закрыл кран, взял ее за локти и ласково подтянул к раковине. Он отпустил ее только тогда, когда Лайза сама вырвала руки и погрузила их в мыльную воду. Самодовольно улыбнувшись, Харрис достал полотенце и отошел.
— Правильно, занимайся делом, — негромко произнес он. Но Лайза так и застыла, понимая, что Харрис направился к столику в гостиной, где стоял телефон. С поразительной точностью он отыскал нужный ящик и вынул магнитофон.
— Бедный магнитофончик, — проворковал он, поднимая аппарат, как какой-нибудь ценный трофей. — Надо же, как с тобой поступили, — заперли в темноте, как какого-нибудь преступника. Должно быть, тебе обидно. — Брошенный им на Лайзу веселый торжествующий взгляд ясно говорил, что уж он-то позаботится, чтобы ей стало совестно. — Подумать только, и ты еще посмела выговаривать мне за то, что я непочтительно отзываюсь о Гансе! — обратился он к Лайзе, качая головой с насмешливым осуждением, а длинные тонкие пальцы в это время ловко подсоединяли аппарат к сети.
Лайза услышала шипение и щелчок, увидела единственный красный глаз, смотревший на нее обвиняюще.
А потом Джек повернулся к ней так стремительно, что она не успела уследить за ним сквозь застилавшие глаза непрошеные слезы.
— Ну, хорошо, любовь моя, давай мыть посуду, — проворчал Харрис. — Разберемся с ней, потом разберемся еще кое с чем, а потом уж…
Он не закончил фразу, но в ней явственно чувствовалась угроза. Она не могла понять выражения его глаз, молча уставилась в раковину и стала механически делать то, что ей велели. Пальцы двигались неуклюже, а мысли роились в голове, с бешеной скоростью метались в разных направлениях.
Рядом стоял вездесущий Харрис. Его крепкое бедро временами касалось бедра Лайзы, локоть задевал ее руку, а ловкие пальцы каким-то образом ухитрялись подхватывать посуду, которую она то и дело норовила уронить.