— Прощай, Леонард, — сказал он с некоторой грустью в голосе.
— До свидания, Говард, до свидания, — поправил его Банга.
— Надеюсь, ты не упустишь случая поприсутствовать с женой на моей инаугурации?
— Разумеется, Леонард, — не стал спорить Говард. — Желаю тебе долгого и счастливого правления.
— Не унывай, все будет хорошо.
Мужчины обнялись на прощание и, оставив позади смотрящего ему вслед Бангу, Говард подошел к самолету.
— Добро пожаловать на борт, сэр, — поприветствовал его командир экипажа. — Придется потерпеть, у нас тут не слишком уютно.
— Ничего страшного, — ответил Говард.
Знал бы пилот, в каких условиях пришлось ему провести последние четыре года!
Разбежавшись по взлетной полосе, самолет поднялся в воздух и, заложив крутой вираж, направился вдоль отмеченной белой полосой прибоя береговой линии, отделяющей Индийский океан от зеленого океана непроходимых тропических джунглей Лхорги.
Сунув руку в нагрудный карман рубашки, Говард вытащил закатанную в потрескавшийся и немного помутневший уже пластик цветную фотографию, единственную вещь, оставшуюся у него от прежней жизни. С нее смотрело улыбающееся лицо черноволосой женщины с фиалковыми глазами — лицо его жены Конни.
Что ждет его впереди? Какова будет их первая встреча? Обрадуется ли она его возвращению или оно явится для нее лишь неприятным сюрпризом? А самое главное, одна ли она? Впрочем, как бы там ни было, Конни значила для него слишком много, и он не отдаст ее без борьбы!
Войдя в коттедж, Конни бросила сумку на стоящий возле двери столик. После уличного холода гостиная казалась уютной и теплой. Подняв с пола почту, она с удовлетворением оглядела свои тесные владения. День был длинным и утомительным. Приятно было сознавать, что впереди уик-энд, целых два дня полного ничегонеделания.
Разумеется, если не считать утренника с подачей кофе у Адама, с сожалением подумала Конни, но это не так уж страшно. Правда она обещала приготовить сандвичи, но это можно будет сделать и завтра утром. Оно даже лучше, если они будут свежими. Адам радуется всему, что бы она ни сделала для его церкви.
Милый Адам… Улыбнувшись, Конни прошла на примыкающую к гостиной кухоньку. Первым делом — чашка чая, решила она, бросая почту на полку и включая плиту. Потом можно будет понежиться в ванной. Этим вечером Адам обучал Священному Писанию, так что до самого утра Конни была предоставлена сама себе.
Дело вовсе не в том, что ей не хочется видеть его, думала она, снимая с себя пальто и шарф и вешая их в стенной шкаф. Напротив, Конни за многое была Адаму благодарна. Невозможно было забыть все, что он для нее сделал, и их отношения становились все глубже и сильнее. Если бы не Адам, она ведь могла так и не выбраться из той бездны, в которую ввергла ее гибель Говарда. Кроме того, частично благодаря Адаму у Конни были дом и работа в местечке, позволившие забыть об ужасах раздираемой войной Лхорги.