Ясные серые глаза заглядывали ей прямо в душу. В темных ресницах запутался солнечный зайчик. Поля соломенной шляпки касались его кудрей.
— Бенедикт, — смятенно шепнула Флорин, — нельзя так…
И заморгала — совсем по-детски. Ничего очаровательнее он в жизни своей не видел.
— Никто и никогда не называл меня Бенедиктом. Для друзей и братьев я — Бен. Но мне нравится, как ты это произносишь — Бенедикт…
Флорин отчаянно пыталась взять себя в руки, унять неистово бьющееся сердце.
— Бенедикт, нельзя так… — повторила она.
— Знаю. Но зачем ты повторяла про себя брачные обеты и глядела на меня этими необыкновенными синими глазищами?
— Ничего подобного… — Ресницы взлетели и опали, точно крылья бабочки. Она склонила голову набок, уголки губ чуть приподнялись. — Или все-таки правда?
По-прежнему обнимая за плечи, Бен свободной рукою ухватил ее за локоть и развернул к себе. Широкие поля отбрасывали на нос и лоб чарующие блики. На виске курчавился непослушный локон. Бен просунул в него мизинец, и прядка послушно обвилась вокруг пальца, точно ручонка младенца.
— И о ком же ты в тот момент думала?
Флорин нервно облизнула верхнюю губу, но не проронила ни слова.
— Это был Марк Стокс? — подсказал он.
— Стоут, — поправила она еле слышно.
— Ну, пусть Стоут, — разрешил Бен.
— Нет, не о нем.
Он шутливо надавил пальцем на вздернутый носик.
— Как гадко с вашей стороны, мисс Дигби. А ведь до свадьбы всего три месяца!
Девушка решительно уперлась ладонями ему в грудь. Бен послушно разжал руки, но отодвигаться не стал.
— Так о ком же? — тихо настаивал он.
Флорин смущенно уставилась на цветочную корзинку.
— Я вообще ни о ком не думала. Я вслушивалась в слова. Они прекрасны.
Большим и указательным пальцами Бен ухватил ее за подбородок, заставляя поднять голову. Серые глаза искрились весельем.
— Ах ты, лгунишка!
— Иногда, добрый сэр, безопаснее солгать.
Молодой человек задумчиво сощурился. Большим пальцем пощекотал ямочку под нижней губой, но тут же отдернул руку и снова завел мотор. Дорога была свободна. Он развернул машину и покатил назад, к городу.
— Ты права. Значит, ты солжешь жениху о случившемся?
— Мне… мне незачем лгать. Марк и не спросит.
— А он приедет на банкет?
— Да.
— Стало быть, мне следует вести себя осторожнее?
Флорин понятия не имела, что ответить. Своим вопросом Бен четко расставил все точки над «i». Подобного прямодушия она в жизни своей не встречала. И как же теперь совладать с эмоциями, пробужденными к жизни такого рода заявлением? Слова слетали у него с языка так же легко, как отрепетированные актерские реплики, и все-таки задевали за живое, подчиняли себе мгновенно и безоговорочно. Флорин знала: нужно следить за каждым своим шагом.