Мифы классической древности (Штоль) - страница 31

Узника уводят, сам властитель идет за ним и сам хочет приковать его к яслям: но тут помрачил бог Дионис разум Пентея. Быка, находившегося у яслей, принял царь за волшебника-юношу и, в поте лица, задыхаясь от бешенства, принялся свивать его веревками по коленам и копытам. А юноша сидит спокойно и глядит на него, как вдруг потряслись палаты Пентея, дрогнули мраморные колонны, движимые невидимой Вакховой силой; над могилой Семелы, там, где она, пораженная молнией, сгорела в огне Крониона Зевса, поднялся огненный столп. Увидев это, Пентей подумал, что весь дом объят пламенем; в ужасе мечется он то в ту, то в другую сторону, зовет слуг тушить огонь, но напрасны все старания слуг. Думая, что узник освободился от оков, с обнаженным мечом бежит он во внутренние покои своего дома и в преддверии встречает призрак Диониса. Полный ярости, бросается он на этот призрак, ударяет его мечом и думает, что поразил его. Вдруг рухнуло вес здание, пораженный Пентей роняет меч из рук, падает, а узник между тем спокойно выходит из разрушающегося здания, спешит к вакханкам, в страхе глядевшим на разрушение дома: знали они, что это дело Диониса. А вот и Пентей выходит из обрушившихся покоев; помутился ум его, все еще идет он чужестранца, ускользнувшего из его рук, а юноша – перед ним и без страха, спокойно выслушивает его угрозы. В это время приходит пастух с Киферона, и вот что рассказал он о виденных им оргиях фиванок.

"Рано утром – так говорил пастух, – гоню я стада свои на гору и вижу три хора вакханок: в одном заметил я впереди всех Автоною, в другом – мать твою Агаву, в третьем – Ино. Все эти жены и девы лежали, объятые дремотой: одни, прислонясь к ветвистым соснам, другие – беззаботно раскинувшись на покрывавших землю дубовых листьях. Малейшей нескромности я не заметил ни в лице их, ни в одежде; не были они отуманены, как говорил ты, ни вином, ни звуками флейт. Вдруг послышался в горах рев быка: громко воскликнула тогда мать твоя и стала будить вакханок, возвещая им, что слышала рев быка. Пробудились юные и старые; встают, сходятся пестрой толпой; распускают они сплетенные волосы, перевязывают пеструю оленью шкуру, покрывавшую их, и опоясываются змеями^>>{26}, а змеи кротко лобзают их ланиты; увенчанные плющом и дубовыми ветвями, берут вакханки в руки волчат и кормят их грудью. Одна взяла в руки посох, ударила им по скале, и из скалы звучно заструился источник чистейшей воды; другая посохом ударила о землю, и бог послал источник вина; из земли же текло молоко от малейшего прикосновения к ней; потоки меду лились из зеленых листьев тирса. Когда бы тебе пришлось все это видеть, молитвой почтил бы ты бога, над которым постоянно издеваешься. Увидав эти диковинки, все мы, пастыри овец и быков, сошлись потолковать. Между нашими пастухами был один, часто бывавший в городе; великий мастер говорить, обратился он к нам с такою речью: "Обитатели святых высот Киферона, не отвлечь ли нам от этой толпы служительниц Вакха Агаву, Пентееву мать? Угодили б вы этим царю". Речь пришлась всем по нраву, мы скрылись в кустах и выжидали. В известный час торжественно замахали вакханки тирсами, призывая бурного Вакха, Зевсова сына, и вся гора, и все дикие звери и птицы откликнулись на этот радостный клик. Вдалеке пронеслась предо мною Агава. Я выскочил из засады, схватил царицу, она же воскликнула: "Встаньте, мои легконогие вакханки! Мужи преследуют меня! Вооружитесь тирсом, спешите на помощь ко мне". Тут пустились мы бежать, страшась, не растерзали б нас вакханки; но они бросились на стадо быков и проникли в него без железа и оружия. С силой схватила одна мычавшую корову, другие разрывали телят и окровавленные члены их разбрасывали по земле, развешивали по деревьям. Ярых, круторогих быков ниспровергали на землю тысячи девичьих рук, и в один миг срывались шкуры животных. Подобно птицам легкокрылым устремились вакханки на города Гизию и Эритру, что лежат у подножия Киферонских гор и, как войско вражее, не оставили в них камня на камне. Из домов уносили они детей; на плечах, без всяких повязок несли они их, а не упал на землю ни один ребенок. Полные гнева, бросились на вакханок обитатели тех городов, но тут приключилось неслыханно-странное чудо: острые копья мужей не наносили ран, не капнуло от них у вакханок ни капли крови; девы ж и жены тирсами наносили раны мужам и – не без помощи бога – обратили их в позорное бегство. Затем воротились фиванки к источникам, что даровал им Дионис, и омыли кровь от рук. Властитель, прими ты в наш город мощного бога; кто бы он ни был – сила его необорима. Некогда же он – гласит так предание – нам, людям, принес виноградную лозу. Не будь живительного плода винограда, не будь вина – не видать бы людям радости на земле".