Как восхитительно. Потрясенная, она оторвалась от его губ, но он даже не приостановил свои ласки. Окутывая Луизу тёплым, как летний дождь взглядом, Саймон теребил пальцем её сосок, срывая судорожный вздох с её губ, еще больше разжигая в ней желание.
— Разве ты ещё не поняла? — неистовое желание на его лице было бурным дополнением тому желанию, которое он пробудил в её груди. — Мне плевать, даже если ты целовалась со всей треклятой армией, даже если в твоей постели был мужчина, или десятеро. Я хочу тебя. Я всегда хотел тебя. Ты годами будоражила мою кровь. Так что, я хочу овладеть тобой. Лги себе или мне, как угодно, но, в конце концов, ты будешь моей.
Её охватила нервная дрожь, сколь мощная, столь и волнительная.
— Имеешь в виду — любовницей? — спросила Луиза, запутавшись руками в его волосах.
— Моей женой, — герцог развязывал тесёмки на её лифе и сорочке. — Хотя, поверь мне, я не прочь провести брачную ночь до свадьбы.
В то время как у неё перехватило дыхание, Саймон прошёлся поцелуями вниз от её рта и горла к обнаженной выпуклости верхней части гуди, потом стянул вниз слои одежды ровно настолько, чтобы показалась одна грудь.
Глаза её округлились.
— Саймон…
— Я только хочу насладиться тобой. Чтобы выдержать, пока мы не разделили постель.
— Мы никогда не собирались…
Он обхватил губами её грудь.
Боже помоги ей. Что это было за безумие? Это было гораздо волнительнее её сокровенных, назойливых ночных фантазий, даже гораздо соблазнительнее её собственных тайных ласк по ночам. Его язык такое вытворял с её соском, что из горла рвался удушающий вопль.
Затем его рука возмутительнейшим образом потёрла её тело в самом низу через прогулочное платье. Иногда девушка прикасалась к себе там тоже, но никогда не ощущала такого… как будто она была трутом [18] в его пламени, искрясь и полыхая так неистово…
— На вкус ты как нектар, — выдохнул Саймон возле её груди. — Так дьявольски сладка.
Она склонила голову, чтобы поцелуем зарыться в его золотистых волосах.
— Ты такой… о… небеса…
Теперь его другая рука сквозь прослойки одежды занялась её второй грудью, и пламя внутри неё вспыхнуло ещё ярче, словно пожар, охватывая и поглощая её всю. Не остановись он…
— Саймон… Саймон… не надо…
— Страстно желать тебя? — он осыпал её грубыми поцелуями от груди до горла. — Нуждаться в тебе? Ты хоть представляешь, что ты делаешь со мной?
Он изогнулся бёдрами к тому месту, где только что потирал, и девушка ощутила, как какая-та очень твёрдая выпуклость упёрлась в неё.
— Это, дорогая, то, что ты пробуждаешь во мне каждый раз, когда я тебя вижу, — он коснулся губами её уха. — Я хочу быть внутри тебя. Я хочу доказать, что та страсть между нами никогда не была ошибкой. И я смогу, дай только шанс.