Герцог склонился ртом к другой её груди и так умело ласкал языком, так искусно дразнил её зубами, что она выгнулась к нему, соблазнённая его обещанием войти в неё и утолить её разгорячённые, страстные порывы…
Меховой клубок свалился Саймону на голову, «щебеча» и дёргая его за волосы, и выводя их обоих из чувственного тумана.
Саймон отскочил назад, в глазах его сверкало разочарование, когда он схватился за своего любимца.
— Проклятье, Раджи, ты выбрал самый наихудший момент!
— Или наилучший, как посмотреть, — прошептала Луиза. Она в самом деле рисковала и достаточно приблизилась к аду, чтобы ощутить на себе языки его пламени. Слава Богу, Раджи отдёрнул её.
Пока Саймон боролся со своей рассерженной обезьяной, она лихорадочно пыталась привести в порядок свою одежду. Как она могла позволить Саймону… что она за шлюха, охваченная страстью и огнём и сладким, безрассудным…
Раджи прыгнул ей на плечо и с рычанием обернулся к Саймону. Судя по испуганному виду герцога, его любимец никогда так раньше не поступал.
— Что, чёрт возьми, с тобой… — обезьянка так яростно «затрещала» на Саймона, что он нахмурился. — О, ради Бога, не мог же ты в самом деле подумать, что я обижал её.
Когда Раджи метнулся к Луизе и обвил её шею лапками, она крепко вцепилась в него.
— Я полагаю, что Раджи заявляет на меня свои права, — потрясенно сказала она, опасаясь, что ей никогда не быть снова невозмутимой после этого.
— Вот дьявол, — Саймон потянулся к Раджи, а в ответ получил по рукам от своего питомца. Он сердито взглянул на Раджи. — Вы посмотрите-ка, ты, негодник…
— Не наказывай его! — сказала она, утешая взволнованную обезьянку. — По крайней мере, у него хватает ума понять, что мы не должны заниматься… теми вещами.
Саймон пронзил её взглядом своих голубых глаз, тёмных, как полуночный сумрак.
— Ты, конечно, права, — он судорожно вздохнул. — Прости, меня занесло. Но клянусь, я могу себя контролировать. Ты должна дать мне возможность…
— Соблазнить? Уничтожить меня?
— Нет! — он провёл рукой сквозь свои волосы. — Конечно, нет. Ухаживать за тобой.
— Но я не хочу, что бы ты за мной ухаживал!
Его взгляд завоевателя с жаром опустился на неё.
— Тем не менее, ты таешь в моих руках, когда бы мы ни целовались. И не думай отрицать, что хочешь меня, когда я чувствую…
— Да, хочу, — поспешно ответила она, прежде чем его слова не соблазнили её еще больше. Она ещё не оправилась от его поразительного утверждения: «Ты годами будоражила мою кровь».
Только то, что он хотел её, еще не означало, что она могла ему доверять… свое сердце или свои мечты. Прежде он не был на стороне реформы — могло ли его временное пребывание в Индии и впрямь так сильно изменить его?