Таким образом она принимала его в самом дальнем конце усадьбы. Сначала это были чисто платонические свидания, когда она изощрялась в своих попытках убедить его в том, что между ними ничего не может быть, что все кончено. Видимо, этим ее словам не хватало убедительности, да она и сама в них не верила, поскольку в один прекрасный вечер он без единого слова привлек ее к себе с таким огнем в глазах, что от этого одного закачалась вся выстроенная было ею стена.
За зиму Дело продвинулось мало, зато весна бросила их в объятия друг друга с таким неистовством, которое заставило позабыть обо всем на свете. Не принесло передышки и лето.
Небольшая комнатка, обустроенная в их убежище, заполнялась исступленным восторгом, без которого они больше не могли обходиться, который отдавал их в безраздельную власть друг другу, приковывал ее к нему. Никогда не пресыщаясь, они отдавались утолению своей любовной жажды с пылом и с тревогой, смесь которых придавала их наслаждению вкус горького перца.
— С того самого момента, когда я впервые вас увидел, любовь моя, я понял, что вы единственная женщина, с которой я смогу познать такие удовольствия, — говорил он в минуты затишья.
— И я, Гийом, тоже быстро поняла, что нам суждено вместе гореть на этом огне, — отвечала она голосом, в котором звучали фатализм и вызов.
Наступила осень, не укротившая этой потребности их плоти. Смогут ли они когда-нибудь насытиться друг другом?
Их влечение усиливалось ощущением жизни среди опасностей, лишь возбуждавшим взаимную чувственность. Постоянно эта опасность быть застигнутыми врасплох, обнаруженными, разоблаченными, подвергнуться наказанию за адюльтер: ведь Флори все еще официально была замужем, да при этом за крестоносцем, к тому же собственным кузеном Гийома! И еще одна опасность для Флори — возможно, самая страшная — зачать еще одного ребенка…
Когда она рассказала своему любовнику о выкидыше, последовавшем после той их преступной ночи, он пожалел о гибели маленького существа, которое стало бы еще одним связывающим их звеном, она знала, что, несмотря на неизбежный скандал, он не был бы недоволен, если бы узнал, что она ждет нового ребенка. Еще одно доказательство безумия, во власти которого они находились… но акушерка сказала своей пациентке после того случая, что она никогда больше не сможет забеременеть. Так ли это в действительности? Что ей, в конце концов, известно об этом? Флори сомневалась в таком приговоре, но с не меньшей силой предавалась своей пагубной любви, с такой исступленной отвагой, что порой это отсутствие чувства меры вызывало у нее приступы отчаяния, казалось бы оставшиеся в прошлом.