— Зачем даром, — отклонил мою щедрость парень. — Могу и купить. Хочешь — рубль дам?
— И я дам! — выкрикнул кто-то.
— И я… — протиснулась ко мне все та же старушка.
— Не надо мне ваших рублей — лишь бы бумага не пропала.
Я вскочил на подножку самосвала и шепнул Билялу Гиреевичу:
— Давайте задним ходом вон на ту площадку. Выгрузим.
Он понял и задергал рычагами. Скоро кузов дрогнул, натужно зашипел и, подрагивая, начал опрокидываться. Бумага полетела на землю.
— Берите, товарищи! — сказал я. — Макулатура — лучший подарок!
Просить дважды мне не пришлось. Очередь упала на нашу макулатуру и растащила ее по тюкам и тючатам. Я облегченно вздохнул — теперь и макулатура сдана, и Академию в Юркином сарае открывать можно. Билял Гиреевич потянул рычаг на себя и кузов плавно опустился.
— Поехали, что ли? — повеселел он.
Я кивнул и сел в кабину. Когда мы отъезжали, всю нашу макулатуру книголюбы уже разобрали. Они улыбались.
А мне почему-то было грустно.
Вернувшись из Ташкента, я тотчас помчался к Юрке. Здесь вовсю шла работа — ребята белили сарай снаружи и изнутри. Оно и понятно — кого привлечет Академия с обшарпанным фасадом. Юрка протянул мне свободную кисть:
— Держи, для тебя приготовили.
Побелка высыхала на глазах, становясь из блекло-водянистой — густо-белой: жгучее солнышко знало свое дело. Когда мы доканчивали белить сарай, та половина, что ребята начали без меня, уже высохла. Я стоял у белой стены, словно у холста, и раздумывал, как украсить ее.
— Тащи краски! — мигнул мне Сервер. — Надо сделать из сарайчика конфетку!-
На одной половине стены я крупно вывел: «Входить без стука!». На другой — «ККАДТУ».
Фархад напряг лоб, силясь расшифровать магическое слово.
— Что это значит? — не выдержал он. Я рассмеялся:
— Ну и президент — не знаешь, как собственная контора называется. Ведь это очень просто — Катта-Караванская Академия Добрых Тимуровских Услуг. Ясно?
— Язык сломаешь, — уклончиво ответил Фархад.
— Можно короче, — согласился я. — «АДУ», например — Академия добрых услуг.
— Совсем другое дело, — повеселел Фархад. — А от твоего «ККАДТУ» впечатление такое, будто шесть бурлаков разом ухватились за язык и тянут его в разные стороны.
Я остановил его:
— Ты бы, президент, больше думал не о вывеске, а о деле. Рекламу я беру на себя, а ты уж голову ломай, как работу вести. Айда в сарай, поглядим — что да где устроить.
— Не в сарай, а в Академию, — поправил меня Камилов. — Про сарай забудь.
Мы окунулись в полумрак, который рассеивал сейчас лишь сноп света, вливавшегося в дверь, а из щелей в черепичной крыше больно кололи солнечные кинжальчики.