— Усеяны! — поразился я. — Почему ж тогда в аптеке нет?
— А я почем знаю? — провизор ушел в кладовую, мои бесконечные вопросы, похоже, начали ему надоедать. Но я все равно дождался его и спросил:
— А кто знает?
— А это ты лучше в городе, в аптекоуправлении спроси! Им больше моего знать положено!
Я почувствовал, как у меня зачесались кулаки. Вот ведь история — вокруг нас горы растят залежи лекарств, а в аптеке ни одного волшебного листика. Чудеса да и только… Провизор, правда, смилостивился и объяснил мне, где аптекоуправление.
Но и в Ташкенте не обрадовали.
— Бабушке, говоришь, прописали? — спросил меня усатый дядечка в белом халате и тяжко вздохнул. — К сожалению, не только твоей.
Я не выдержал:
— Это правда, что наши горы усеяны этой травой? Почему же не собирают?
— Собирают! — оборвал меня усач. — Да только не те, кому надо, и не тогда, когда можно. Понял?
Я честно мотнул головой:
— Не-а, не понял.
— Ну, так слушай в оба! — сердито сказал он. — В горах его, действительно, много — зверобоя этого самого. Бессмертника тоже много. И ландыша. И шалфея. И тюльпанов тоже. А знаешь кого больше? — он испытующе посмотрел на меня,
— Кого же?
— Не догадался? Диких туристов — вот кого. Они ведь целыми снопами рвут ценные лекарственные травы и цветы и везут в город — себе на потеху, горам на разоренье. Гибнут цветы — вот что. Прогулочники ведь и сушить толком не умеют. Это ведь тоже уметь надо. И знать — где и как собирать — тоже надо. А то бывает, что иной добряк сам приносит нам мешок трав и добродушно предлагает:
— Берите даром — мне денег не надо. Пусть больные пользуются! Глянешь в мешок, а там уже не лекарство, а сено — очаг растапливать.
— Как же так? — огорчился я. — Неужели не понимают люди?
— Удовольствие свое они понимают — это точно. А траву не понимают.
Он совсем разволновался и даже стянул с себя очки.
— Ведь получаются странные вещи, — с жаром продолжал он. — Эти варвары многолетние травы с корня ми из земли выдергивают. И пустеют склоны. Походите,
послушайте, как холмы и горы в наших окрестностях называются — прелюбопытная вещь.
— Как же?
— Одна — Лысой, другая — Пустой, а третья — Голой. И точно названы!
Он вздохнул.
— Вот и получается, что наши заготовители недобирают травы.
Я опустил голову. Мне почему-то стало стыдно. Я вспомнил, как и наш отряд, бродя по полям и горам, всегда собирал букеты и плел венки. А потом… Потом это засыхало и выбрасывалось.
Я поднялся.
— Извините, мы что-нибудь придумаем.
— Погодите, молодой человек! — остановил меня аптекарь. — Так и быть, сыщу для вас пачечку. Не возвращаться ведь к больной бабушке с пустыми руками.