Всех троих буквально трясло: Ника — от ярости, Саймона — от изумления и шока, Алекс… впрочем, она сама как следует не знала от чего. Но что бы это ни было за чувство, оно одновременно наполняло ее гордостью, так что лицо расплывалось в не совсем приличной при данных обстоятельствах улыбке. Она понимала, что узел сплелся туго, что Саймон никогда не простит ни его, ни ее, но сейчас, в эту самую секунду, ей стало необыкновенно хорошо. Алекс не могла заставить себя взглянуть на Ника, все еще задыхающегося от гнева, да и на Саймона не смела поднять глаз. Ей пришло в голову, что такое состояние охватывает людей перед бурей — странное оцепенение в преддверии того, как небеса разверзнутся и бушующая стихия сокрушит все вокруг. Она даже принялась отсчитывать секунды, ожидая, что вот-вот гнев Саймона разрешится неистовым ураганом… И вдруг до ее ушей донеслись странные звуки — Саймон хохотал.
— А я-то думал… — еле выдавил он и снова разразился безудержным смехом. Заметив выражение замешательства на лицах собеседников, он понял, что должен объясниться, и набрал воздух в легкие. — Алекс, солнышко, я должен рассказать тебе о нас с Ником…
К полному изумлению обоих мужчин, Алекс инстинктивно взмахнула руками, будто желая защититься от чего-то.
— Нет, нет, только не это! Я не хочу больше ничего слышать! Нет, нет, нет, нет, нет!
Она зажмурилась и задержала дыхание, как будто это могло преградить путь неумолимой правде к ее сознанию. Казалось, прошла целая вечность (несколько минут по часам), и наконец она решилась приоткрыть глаза и увидела, что оба смотрят на нее так, как будто она сошла с ума.
— Алекс! Успокойся, моя лапушка. Не представляю, что ты там вообразила… Послушай меня ровно одну минуту. Все эти басни, которыми я тебя кормил, подробности — все это неправда. От начала до конца. Ничего между нами не было, ничего, nada[6]! Ясно?
Саймон уселся рядом с ней на диван и принялся трясти ее за руку, словно полагая, что таким образом до нее лучше дойдет смысл его слов. Сбитый с толку Ник остался стоять позади. Ничего удивительного, что Алекс было довольно трудно усвоить эту неожиданную информацию.
— Ты хочешь сказать?..
Она не успела закончить, как Саймон утвердительно кивнул. Он казался одновременно пристыженным и опечаленным. Алекс остановила на нем долгий пристальным взгляд и вдруг с невыразимой радостью поняла, что он говорит правду. Ничего между ними не было, ничего! Все ее невыносимые сомнения, догадки, бессонные ночи, когда она пыталась представить себе, чем они сейчас занимаются, месяцы и месяцы мучений, изводящих, словно зубная боль, — все это не имело никакого смысла…