— И что в итоге?..
Камилла поднесла к губам стакан:
— Да ничего. Так и живут в Техасе. Из Сан-Антонио, правда, уехали. Одно время обретались в Корпус-Кристи, а потом, кажется, перебрались в Галвестон.
— Кажется? Разве он тебе не звонит?
Помолчав, Камилла произнесла:
— Мы с Чарльзом уже давно не разговариваем.
— Как, вообще?
Она допила виски:
— Вообще. Не знаю, как бабушка это пережила.
В дождливых сумерках мы возвращались домой через Паблик-гарден. Неожиданно Фрэнсис сказал:
— Знаете, мне все кажется, что к нам вот-вот присоединится Генри.
Я не стал в этом признаваться, но мной владело то же ощущение. Более того, Генри мерещился мне с самого приезда в Бостон — я узнавал его то в пассажире проезжающего мимо такси, то в рослом клерке, исчезающем за дверью офисного центра.
— Он ведь привиделся мне тогда… Когда я лежал в этой чертовой ванне, как Марат. Мне показалось, я вот-вот потеряю сознание, и вдруг смотрю — на пороге стоит Генри в домашнем халате. Помните тот его халат с большими карманами, где он держал всякую всячину — сигареты, таблетки?.. Так вот, он подходит ко мне и говорит таким осуждающим тоном: «Ну что, Фрэнсис, теперь ты доволен?»
Некоторое время мы шли в молчании.
— Мне до сих пор трудно поверить, что его нет в живых, — продолжил Фрэнсис. — То есть я понимаю, что он не мог прикинуться мертвым, а потом инсценировать свои похороны, но… В общем, если кто и способен додуматься, как вернуться обратно, так это он. Как Шерлок Холмс после падения в Рейхенбахский водопад. Я все жду, что в один прекрасный день он, как ни в чем не бывало, зайдет ко мне в комнату и подробно объяснит, как ему удалось все это провернуть.
Мы взошли на мост. Свет фонарей северным сиянием расплывался в чернильной воде пруда.
— Может быть, тебе и не привиделось, — сказал я.
— То есть?
— Я вот тоже думал, что привиделось, когда лежал в больнице со своей раной.
Фрэнсис понимающе кивнул:
— Ты ведь знаешь, что сказал бы в этом случае Джулиан? Призраки действительно существуют. Мы верим в них ничуть не меньше, чем люди гомеровских времен, только называем иначе — памятью или бессознательным…
— Не возражаете, если мы сменим тему? — вдруг сказала Камилла. — Очень вас прошу.
В пятницу утром мы провожали Камиллу — узнав накануне, что бабушка прихворнула, она тут же засобиралась домой. Я решил задержаться в Бостоне до понедельника.
Фрэнсис пошел купить ей что-нибудь почитать в дорогу, мы остались на платформе вдвоем. Накрапывало. Камилла нервно постукивала ногой и поминутно тянулась посмотреть, не подают ли поезд. Со вчерашнего вечера я думал лишь о предстоящей разлуке, и теперь отчаяние наконец развязало мне язык: