— Как на Кюрасао? — Гамильтон появился сзади, держа в руке хрустальный бокал.
— По-старому, — ответил Стрейкен, — как бизнес?
— Не особенно. Лето было спокойным. Продажи упали.
— Жаль. — Стрейкен заметил, что крестный рассматривает запонку на его шее. — Что? — спросил он.
— Скажи, — произнес Гамильтон, — ты не снимаешь ее, когда ныряешь?
Они расположились в креслах.
— Нет, никогда.
— Это хорошо.
— Почему ты спрашиваешь?
— Просто так. Я сейчас как раз продумываю новую теорию о твоем наследстве.
— О боже. Ну, давай я послушаю. — Стрейкен утомленно улыбнулся Гамильтону. Размышления о том, каким именно и где было наследство, стало регулярной темой бесед за эти годы. Они обсуждали это каждые шесть месяцев, иногда серьезно, иногда забавляясь. Как-то они даже попробовали нанимать частных детективов, чтобы найти няньку, но из этого ничего не вышло. Никто не хотел браться за случай двадцатилетней давности, где не было ничего конкретного, кроме явно выдуманного имени.
— Как ты думаешь, это могло быть произведение искусства?
— Произведение искусства?
— Статуя, это точно.
— Почему именно статуя? — Они просматривали список шестнадцати стран много раз и согласились, что наиболее вероятные варианты — это Малайзия и Сингапур, так как дедушка Стрейкена воевал именно там. Предположения о том, что представляло собой наследство, варьировались от возвышенного к смешному.
— Твой дедушка был старый придурок, но он обожал скульптуру. Не знаю, почему я не задумывался об этом раньше.
— Может быть, — произнес Стрейкен. У него не было настроения рассуждать на эту тему. Мысли были заняты календарем. Гамильтон напряженно ждал его реакции. — Не знаю. Чего ты от меня ждешь? Я должен вскочить со стула и закричать, что ты прав?
— «Эд узнает». Как ты думаешь, что твой отец имел в виду?
— Не знаю. Ты там был, не я.
— Ты не хочешь мне ничего рассказать?
Стрейкен безучастно посмотрел на крестного. Странно. Они обсуждали все это уже тысячу раз.
— Да нет, — он сделал большой глоток виски и отвел взгляд, показывая, что разговор окончен.
Они поболтали еще немного о разных вещах, прежде чем Стрейкен осушил свой бокал и поднялся. Окончание назначенного срока сдачи пленок приближалось. Стрейкен чувствовал себя виноватым из-за того, что пробыл у Гамильтона так мало. Он мысленно поклялся в следующий раз провести с ним больше времени. Гамильтон был рядом с ним на протяжении всех детских лет и заслужил большего, чем такие кратковременные визиты.
— Есть для меня работа на складе? — спросил Стрейкен.
— Да, ненадолго.
Стрейкен кивнул.