– Это еще что такое? – подпрыгнул Иван.
Василиса нахмурила брови.
– Подслушивали?
– Сон бабулин проверяли,– простонал Гена, приходя в себя.
– И ведь сбывается! – жалобно мяукнул кот.– Никак вещий оказался.
– Что за сон? – насторожилась Василиса.
– Да… – Яга растерянно оглянулась на свою команду, трепыхавшуюся на полу. Рассказывать о видениях относительно царской четы ей не хотелось.
– На Папу кто-то наехать хочет,– пришел ей на помощь зелененький домовой.
– Что!!! – взревел Иван.– На Папу? Побратима моего? Кто посмел?!!
– Из иноземцев кто-то,– заспешила ведьма.– Чую, не наших это рук дело.
– Точно,– подтвердил зелененький домовой, поднимая с пола не менее зеленого Чебурашку.
– Иноземцы, говоришь? – побагровел Иван.– Быстро собирай послов! – рявкнул он на думного дьяка.
Тот пулей вылетел из тронного зала.
– Оу-у-у… майн гот! – простонал получивший дверью по лбу барон Вильгельм фон Тель.
Дверь захлопнулась.
– Что ты задумал? – всполошилась Василиса.
– Сейчас я им прочту лекцию о вреде наезда на Папу, для ихнего же здоровья! А потом войной по всем странам! – решительно рубанул скипетром Иван.
– Подготовиться надо,– заволновался Никита Авдеевич.– Стратегию, тактику продумать.
– Чего там думать? Заходим в одну страну, чистим всем подряд репу, потом спрашиваем: не вы ли на Папу заговор готовите? Если нет, извиняемся, берем в союзники и идем дальше. Проходим все государства…
– А вдруг кто-нибудь сразу сознается? – осадил его Гена.
– Еще раз в репу, а потом за моральный и физический ущерб двойную мзду.
– Так физически ж они пострадают.– Лихо поправил на носу очки.
– Я тоже. Вдруг об их морды кулаки разобью?
– Резонно,– согласился Чебурашка. Министр финансов уже успел прийти в себя и что-то торопливо считал на своем куркуляторе.– А моральный ущерб в чем?
– Так какие ж нервы надо иметь, чтоб на их разбитые физиономии смотреть? Мы люди мирные. Нам такие ужасы противопоказаны.
За дверями уже слышался шум. Доблестная охрана сгоняла в приемную послов.
– Заводи первого! – рявкнул Иван.
– Найн! Найн! Я не хочу!
Из-за двери послышались глухие удары.
– Царь-батюшка сказал: заводи – значит, заводи! И нечего было под дверью подслушивать! Давно б огреб царское благословение в лоб и отдыхал бы сейчас в беспамятстве.
Распахнулась дверь. Расторопная стража втащила в тронный зал распятого на кресте посла. Барон фон Тель рвался на свободу, оглушительно визжа, но веревки, которыми он был примотан к крестовине, не давали.
– Куды ставить-то, царь-батюшка?
– А вот где стоите, там и ставьте,– распорядился Иван, раскручивая скипетр.