Он встретил пару, выгуливающую двух борзых на поводках, потом снова остался один. Аксель умрет со смеху, когда догадается о планах старого соблазнителя Жана Стауба! Она, несомненно, сможет поставить его на место, даже рискуя потерять владельца лошадей. И ее дед в инвалидной коляске это одобрит. Они оба были довольно- таки симпатичными, неожиданными и оригинальными, целиком охваченными страстью к лошадям, которая казалась единственным смыслом их существования.
На каком-то перекрестке к Ксавье пристала группа трансвеститов, предложение которых он отклонил. Он был уже недалеко от ворот Пасси и начал колебаться, куда пойти: домой или на работу. Нет, документы подождут, у него не было желания заниматься ими сейчас: если он начнет, то задержится здесь до глубокой ночи. Дело, начатое им вместе с двумя однокашниками, вопреки предположениям отца становилось прибыльным, но так случилось только потому, что все трое были настоящими трудоголиками.
«Не надо охотиться в моих угодьях». Предупреждение, запрет? Излишне было говорить, что от отца ничего не ускользало. Допустим, Аксель не была ему совсем уж безразлична. Помимо слабости, которую он испытывал к девушкам со светлыми глазами и длинными волосами, Ксавье считал, что в ней есть изюминка. Нечто особенное. Облик энергичной женщины, прекрасно ориентирующейся в жизни? До сих пор он видел Аксель в платье или в английском костюме и попытался представить ее в сапогах и куртке, отдающей приказания наездникам в час, когда рассвет только брезжит.
Перед входом в метро он снова заколебался. Его квартира на улице Нотр-Дам-де-Лоретт находилась недалеко от места работы, между вокзалом Сен-Лазар и церковью Троицы, правда, не на одной остановке. Все решил взгляд, брошенный им на часы. В конце концов, он любил работать в ночной тишине, и ему совсем не хотелось спать.
* * *
— На дорожку! — прокричал Констан.
Жеребята беспорядочно бегали по двору, как обычно рассеянные и игривые. С третьей партией постоянно была неразбериха, что всегда вызывало у Бенедикта снисходительную улыбку.
— Пока они не поработают несколько месяцев ногами, их нельзя приучить к дисциплине… Скажи Ромену, чтобы встал во главе, его конь не такой сумасшедший, как другие.
— Ромен, в начало! — проревел Констан.
Бенедикт привел коляску в движение и проехал перед открытой дверью в стойло Макассара. Краем глаза он приметил Аксель, нежно гладившую каракового по голове.
— Идешь?
— Нет, жду ветврача.
— Все еще?
— Он в нашем районе и воспользуется этим, чтобы занести результаты анализов. Но он говорит, что все в порядке.