— Тебе нравится? — спросил он.
— Нравится.
— Тебе понравится еще больше то, что я придумал дальше.
Рейн почувствовала, как что-то мягкое коснулось выреза ее платья, словно прикосновение его губ, но только прохладное. Она услышала легкий цветочный запах и поняла, что это роза. Он очертил цветком контур ее лица, коснулся шеи и снова выреза платья.
— Развяжи узел платья, — попросил Скотт.
Рейн колебалась. Он поцеловал ее, но на этот раз прикосновение его рта было жестким и властным.
— Сделай это для нас обоих, — поторопил он.
Рейн подняла руки и ослабила узел на шее, который удерживал лиф платья. Молния в боковом шве платья гарантировала, что лиф не свалится.
Скотт опустил завязки лифа, и прохладный ночной воздух коснулся обнаженной груди Рейн. Она почувствовала, как он коснулся языком округлости плеча и заскользил ниже. Рейн стояла с завязанными глазами и обнаженной грудью и жаждала почувствовать силу его желания.
Она ощутила прикосновение розы к одному соску, потом к другому, и уже была готова вскрикнуть от остроты желания, потом схватила его за руку.
— Достаточно, Скотт. Я больше не вынесу.
Скотт осторожно взял ее за запястья и завел ей руки за спину. Она услышала, что он надевает ей на запястья наручники. Это было что-то мягкое, похожее на мех.
— Ты надел на меня наручники? — спросила Рейн.
— Да. Тебе удобно? — мягко поинтересовался Скотт.
Рейн громко рассмеялась, услышав его вопрос. С обнаженной грудью, с заведенными за спину руками в наручниках и с завязанными глазами — она никогда еще не чувствовала себя в большей безопасности, чем сейчас.
— Твой смех я принимаю за утвердительный ответ, — сказал Скотт.
— Я думала, мы собираемся поужинать…
— Чуть позже. Я пока стараюсь расширить твои горизонты немного дальше миссионерской позы.
Когда они спали вместе, Скотт занимался с ней любовью два-три раза за ночь. А с момента той первой ночи в доме на озере они почти каждую ночь проводили вместе. И всякий раз Скотт привносил в их отношения в постели что-то новое, расширяя се познания в этой сфере.
Это больше всего пугало Рейн. Скотт не довольствовался только поверхностными знаниями той Рейн, которую знали все. Он проникал сквозь все преграды и препятствия, которые она пыталась возводить, и искал пути к ее сердцу.
— Ты волнуешься?
— А ты как думаешь? — Она не хотела признаваться ему.
Рука Скотта проникла под ткань трусиков и стала ласкать обнаженную кожу ее ягодиц, медленно и неумолимо спускаясь все ниже и ниже.
— Я бы сказал, что да…
Его рука проникла между бедер и стала исследовать трепещущую плоть. С губ Рейн сорвался стон наслаждения, у нее было такое ощущение, что она готова принять его прямо сейчас, раствориться в нем.