Откинув в сторону какие-то тряпки, Лешка стал вытаскивать из-под пола свертки. Они были аккуратны и невелики. Что в них, я пока не знал. Но, наверное, что-то важное и нужное, раз Лешка сюда за ними приехал и меня притащил.
Дед Матвей все это время оставался во дворе. Мы слышали, как он выдавал свои «трыть-дыть-кабдыть-етить», видимо, осматривая, снасти, подаренные Зво-наревым. А Лешка тем временем начал разворачивать свертки.
— Ёп!.. — невольно вырвалось у меня. Первое, что я увидел, было автоматическое оружие с оптическим прицелом. Оптику Лешка как раз укреплял на верхней планке газовой каморы. Почему камора, а не камера — понятия не имею. Но знаю из армейского опыта, что эта деталь называется именно так. Модель оружия была мне неизвестна.
— Что за машина? — спросил я.
— Хорошая штуковина. Шестьдесят патронов в магазине, по скорострельности вдвое превосходит калаш. К тому же не боится воды. Отдача при стрельбе минимальная. Отсюда — кучность. Три режима ведения огня. Одиночными выстрелами, сдвоенными и очередями. Смотри сюда. — Звонарев показал мне, как обращаться с автоматом.
— Не хило! — высказал я одобрение. — Где раздобыл?
— Места надо знать, — ответил Звонарев. — А себе я возьму вот это. — Он развернул очередной сверток.
В нем оказалась примерно такая же система. Но магазин у нее был не рожковый, а дисковый. Массивный и тяжелый.
— Усиленная модель, — пояснил Звонарев. — Калибр посерьезнее. Восемьдесят патронов в диске. У тебя пули со стальным сердечником. Здесь — разрывные. Правда, скорострельность поменьше. Но это — баллистика, никуда не денешься. Зато одним выстрелом череп вдребезги.
— Ты пробовал?
— Говорят, — уклончиво ответил Лешка. — Дед! — позвал он Матвея.
— Иду! Трыть-дыть-кабдыть-етить! Раскричался тут! — Дедок приковылял весьма сноровисто. — Чаво надо-тить?
— Давай купальники. Где они у тебя? Матвей полез куда-то под ветхую кровать и вытащил оттуда старый фанерный чемодан. Из чемодана достал ключ, которым открыл сундук. Повытаскивал ворох тряпья. В серой портяночной ткани Матвей хранил свои награды. С Великой Отечественной еще. Эту портянку он взял в руки бережно. И положил в сторону. Пока дедок продолжал выгребать из сундука хлам, я развернул тряпицу.
Три ордена Славы, медали «За боевые заслуги», «За отвагу», «За освобождение Будапешта». А дед-то, оказывается, герой! Я знал, что солдатские ордена Славы, если награжден ими трижды, приравниваются к званию Герой Советского Союза. И не так просто было их получить. Блин! Снова вспомнил Афган. У нас тыловики — начальники продслужб, вещевых складов, начфины — имели больше наград, чем солдаты и офицеры, ходившие на боевые. Тушенкой, гады, торговали и эксперименталку — новую форму с накладными карманами — на ордена выменивали у пижонистых кадровиков. Ладно, не время сейчас предаваться воспоминаниям. Их и без того хватает в моей жизни.