— Но…
— Вы не сержант, командующий взводом солдат! Голос должен звучать мягко и ровно… И абсолютно уверенно! У этой леди не возникает даже тени сомнения, что ее распоряжение поймут неправильно или исполнят неверно… Ну-ка, попробуем еще раз… Нет-нет, опять не то, с самого начала! Ваш взгляд выдает смятение, и этого достаточно, чтобы загубить роль! Поймите: ваше достоинство — это броня, разрушить которую не-воз-мож-но! Ничто не способно смутить вас, кроме ваших собственных чувств и мыслей. Движения души рождаются изнутри, а не вовне — именно это вы должны показать!
Ласка была поражена. Ей открылась вдруг еще одна грань этого мира; открылась через ее собственное, пусть и невеликое пока, умение — позой, осанкой, вскользь брошенной фразой закладывать в головы окружающих нужные ей мысли! Для закрепления навыков они с Озорником совершали долгие прогулки, с заходами в рестораны и театры. Дни улетали прочь, словно ласточки; минула неделя, затем еще одна — и вот, наконец, Озорник сказал:
— Завтра.
— Ну наконец-то! — вздохнула Ласка, чувствуя, как тревожно забилось сердце. — Значит, коты согласились?
— Я в этом даже не сомневался. Фелис уже в Лондоне, разнюхивают, что и как.
— Ну, и каков твой план?
— Строгого плана нет — но это и к лучшему; опыт подсказывает мне, что в такого рода делах что-нибудь обязательно пойдет не так. Будем действовать по обстановке. Твоя главная задача — помочь фелис проникнуть в дом; остальное уже их забота.
— Может, ты наконец скажешь мне, как оно выглядит — то, что мы ищем? Вдруг я увижу его?
— А я разве не говорил? — Озорник удивленно поднял бровь. — Мне казалось… Надо же, старею! Это такая забавная штуковина… Книга, переплет которой невозможно толком разглядеть.
— То есть? Она что, невидима? Прозрачна?
— Нет, ты определенно увидишь перед собой книгу; но вот сказать, к какому веку она принадлежит, из чего сделана обложка и каков ее точный размер, не сможешь… Каждую секунду все это будет казаться немного другим, хотя момент превращения глаз не замечает. Своего рода воплощенная платоновская абстракция.
— И с ее помощью ты надеешься разрушить Империю? — недоверчиво спросила девушка.
— Самое смешное, что это правда.
* * *
Вынырнувшие из густого, подсвеченного фонарями тумана фигуры двигались с неестественной для человека быстротой и грациозностью. Испуганно заржала схваченная под уздцы лошадь; кебмен схватился было за кнут, но тут же опустил руку: поверх револьверного ствола на него уставились светящиеся глаза фелис.
— Главное, не дергайся, мистер! — мяукнул гнусавый голос из-под закрывающего морду платка. — Сиди смирно, и с тобой не случится ничего плохого.