Дверцы кеба распахнули сразу с двух сторон; сверкнули ножи.
— Кто вы такие!? — возмущенно воскликнул женский голос.
— Разбойники, мэм! — Фелис издевательски приподнял шляпу. — Соблаговолите отдать драгоценности… И сумочку тоже.
— Да как вы сме… — Возмущенный мужской голос смолк на полуслове: в горло говорившему кольнуло острие навахи.
— У нас чувствительные уши, мистер. Поэтому умоляю: не надо шума. Это может очень плохо отразиться на вашем здоровье, хе-хе-хе… Короче, заткнись и делай, что тебе велят!
— Миледи, с этими негодяями шутки плохи! — хрипло прошептал мужчина своей спутнице.
— Вам известно, кто я такая, отребье?! — с ледяным спокойствием процедила женщина. — Спустя полчаса вся полиция Лондона будет идти по вашему следу!
— Мы знаем это, мэм. И если нас поймают, то вздернут на виселицу без лишних разговоров. Так что терять нам особо нечего, соображаете? Поэтому не заставляйте моих ребят нервничать!
Один из нападавших спрыгнул с подножки кеба и подошел к закутанной в плащ фигуре, наблюдавшей за происходящим из ближайшей подворотни.
— Ну-ка, глянь…
— То, что надо, — отозвался мужчина, рассматривая содержимое сумочки. — Я забираю приглашение, остальное ваше. Кеб и людей нужно спрятать, как и договаривались; пассажиров связать — да получше! А тебя с кузенами я жду в условленном месте.
— Никаких проблем. Твоя девчонка готова к светской жизни?
— За нее не беспокойся, Хиггинс.
— Я беспокоюсь только об одном, приятель, — о чертовых псах.
— Тогда за дело!
* * *
Нельзя сказать, что Ласка была так уж спокойна, въезжая во владения полковника Фокса. Нет, присутствовала и слабость, и легкая дрожь в коленках — но… Все это словно происходило не с ней, а с кем-то еще. Нереальность действа, туман и призрачный свет газовых фонарей — казалось, она и впрямь готовится выйти на подмостки некоего странного, потустороннего театра, чтобы сыграть первую в своей жизни роль. Вилла полковника вовсе не походила на неприступную крепость: просто дом, большой и добротно построенный, с двумя флигелями. Парадный вход стерегли чугунные львы; из их пастей вырывались голубоватые язычки газового пламени, а раскаленные клыки светились темно-вишневым в наползающих сумерках.
— Ручку пожалте, барышня, — проворчал по-славянски Потап, спрыгнув на землю и проворно обойдя кеб сзади: лошади при виде его мохнатой туши впадали в ужас.
Идея пригласить в качестве лакея московитского медведя принадлежала Озорнику. До сих пор Ласка видела этих созданий лишь мельком: медведи сопровождали торговые караваны, идущие из Московии в Уральское Атаманство, в качестве охранников. «Жители Альбиона падки до чужеземной экзотики ничуть не меньше прочих, — решил напарник. — Это сыграет на руку твоему образу». Потапа он нашел в одном из пабов: тот глушил дешевое виски, объясняясь с барменом при помощи языка жестов. Надо сказать, цену за свои услуги медведь заломил немалую — на такие деньги можно было бы нанять трех лакеев; но Озорник посчитал, что дело того стоит.