Вечереет. На скамейках у калиток еще никого. По дороге с оборванной веревкой на шее бредет коза и все время мекает, жалуясь на отстающего козленка. В тени у забора, накрыв лицо лопухом, безмятежно спит человек, должно быть пьяный. Редкие прохожие равнодушно проходят мимо. Высоко в бирюзовом небе на невидимой ниточке бумажный змей, и около него играет стайка белоперых голубей. А в улице тихо и душно, и вкусно пахнет печеным хлебом.
Вот оно — царство страстных голубятников, увлекающихся рыболовов, царство отпетых хулиганов, превзошедших своими деяниями забубенных озорников Ежовки и Овечьей горы.
Луковицкое царство!
Здесь в нижнем этаже Ковырзинского дома и жили Ганцыревы, снимая квартиру из трех крошечных комнат. Сам хозяин обитал в ветхом флигельке, похожем на баньку.
В весеннее и летнее время, когда он уезжал по своим делам, домовладением управляла Ковырзиха — скаредная, бездетная и, может быть, потому злоязычная женщина. С утра до вечера она копошилась в огороде — запретном месте для жильцов, покрикивала на двух старушонок-родственниц, была ласкова к приблудным кошкам.
Больших дипломатических усилий стоило Тихону Меркурьевичу Ганцыреву договориться с хозяевами о разрешении держать сыновьям Кольке и Герке голубей. Пришлось согласиться, что квартирная плата будет увеличена на полтинник. Кроме этого, Тихон Меркурьевич должен безвозмездно помогать хозяину в составлении деловых бумаг и еще заставить своих сыновей сторожить от воришек хозяйский огород в ночные часы.
Колька и Герка охотно согласились быть караульщиками. Ковырзиха знала, как соблазнителен зеленый огурчик, как сладка розовая морковка, желтая репка. За ночными сторожами тоже нужно поглядывать. Но она мирилась с неизбежным злом — все не сожрут.
Тихон Меркурьевич служил чертежником у губернского инженера-строителя. Маленький, чернявый и нешумный Ганцырев-старший получал за свои труды сорок целковых в месяц. Как глава семьи и единственный работник, он считал вполне естественным, законным, даже безусловным — удовлетворение, например, таких своих склонностей, как выкушать водочки и посидеть за преферансиком. Удовольствие захмелеть требовало денег. Поэтому Марине Сергеевне Ганцыревой при выдаче жалования обычно недодавали 5—6 рублей. И 20 числа Тихон Меркурьевич возвращался к своим пенатам в настроении выспреннем, склонный к сердечным разговорам и сентиментальным воспоминаниям. Но кому он нужен такой? Жена молчала, дети сторонились выпившего отца.
Один Санька Бачельников, помощник по работе, был верен своему начальнику. Он неизменно провожал Тихона Меркурьевича до дома, придерживая за локоть. Одетый в черный люстриновый китель, в черных диагоналевых брюках и новых коричневых ботинках «скороход» Санька выглядел приятным молодым человеком.