Доводя до нас этот случай, Хижняк предупредил:
— Не забывайте, где вы находитесь! Тут кругом враги иЗ пощады от них не ждите! Как уйдёшь по глупости — вернёшься домой раньше положенного времени, только в ящике — и то, если труп разыщут!
Но на этот раз душманы были ни при чём. Спустя ещё месяц на построении ротный довёл до нас некоторые подробности этого случая. А случай оказался не такой простой.
Тело убитого уже хотели отправить домой, но тут товарищам из особого отдела показалось подозрительным то, что душманы накидали на труп груду камней. Дело в том, что по законам шариата чем быстрее после смерти тело придать земле, тем больше прегрешений простит Аллах усопшему. Поэтому душманы никогда не зарывали убитых врагов, оставляя их на виду для устрашения других неверных.
Опытные особисты отлично знали порядки, царящие в армейских коллективах. Поскольку убитый был из молодых, следователи сразу догадались, в каком направлении надо искать. И действительно, начавшееся следствие уже через несколько дней вышло на след банальной неуставщины.
Тот солдат прибыл в роту совсем недавно. Посчитав, что раз он в Афганистане, то ухаживать за дедами уже вовсе не обязательно, и отказался обслуживать старослужащих. Тогда "старшие наставники" решили проучить непокорного воина, дабы и другие не последовали его дурному примеру. Его долго избивали, а когда остановились, то обнаружили, что он уже не дышит. Теперь, чтобы избежать возмездия, они решили подстроить всё так, чтобы не возникло даже мысли, что такое могли сделать свои. И вот, оттащив труп подальше, они хладнокровно искололи его ножом и для пущей убедительности содрали кожу в надежде, что его, не разбираясь, спишут, как это водится на войне. Но закидывая труп камнями, они и не подозревали, что этим в своих действиях совершили роковую ошибку.
Попутно раскрылось и другое, весьма примечательное обстоятельство этого убийства. Оказалось, многие солдаты служившие в той роте — а не только те, кто убивал — ещё когда ходили цепями, разыскивая своего товарища, уже знали правду о случившемся, знали, что его уже давно нет в живых, но молчали, а заговорили лишь на следствии.
Такое поведение сослуживцев для следователей было удивительным и непонятным. Однако я в этом ничего странного не обнаружил. Ведь если бы кто сам пришёл к офицерам и сказал правду, то до конца службы его считали бы стукачом, заложившим товарищей. И рисковал бы он не только получить презрение всего коллектива, но и, возможно, пулю на боевых от своих же. Ведь если прознают, что ты стукач, то это фактически смертный приговор на боевых. При подобных обстоятельствах поступить честно — значило бы поступить действительно смело, но таких не нашлось во всей роте.