Он медленно пошел вперед, останавливаясь через каждые два шага и прислушиваясь, и вскоре наткнулся на стену, направился вдоль нее, касаясь плечом, и наконец обнаружил дверь, ведущую в следующую комнату. Открыл ее, она распахнулась со скрипом, и он, быстро переступив порог, немного присел и замер, будто приготовился к прыжку.
Прошло много времени – минута или две, и он вдруг услышал дыхание спящего человека. Старуха дышала с посвистом, и он пошел на этот звук. В кромешной темноте – даже отсвета не угадывалось в окнах – он шел осторожно, боясь наткнуться ненароком на кровать.
Еще когда шел сюда, думал, как будет старуху убивать. В одно мгновение даже решил, что просто задушит ее, набросив на голову подушку, но сейчас, находясь в полутора метрах от жертвы, переменил намерения. Решил не рисковать. Остановился у кровати, коснулся ее легким движением руки, чтобы убедиться, что достиг цели, и достал из кармана нож.
Старуха посапывала совсем рядом. Он склонился над ней и вдруг увидел очень отчетливо силуэт на белой наволочке подушки. Только одна голова, остальное скрывало одеяло. Он легко, почти не касаясь, провел по одеялу ладонью и теперь четко представлял, как лежит старуха. Широко раскрыл глаза, будто так ему было виднее, и ударил старуху ножом. Она захрипела и выгнулась в постели, и тогда он ударил ее еще и еще и после третьего удара отступил, потому что ему показалось, что что-то брызнуло ему в лицо.
Хрипа больше не было слышно. Он осторожно обошел комнату, касаясь ладонью стен, и обнаружил единственное окно, которое завесил снятой со стола скатертью. Только после этого он осмелился включить свет. Тусклая лампочка вспыхнула под потолком, он зажмурился на мгновение, а когда открыл глаза, увидел кровь – мелкие темные капли на правой руке. Значит, ему не показалось. Торопливо провел по лицу ладонью и опять увидел кровь. У него лицо было забрызгано, оказывается. Оглянулся, увидел зеркало, подошел к нему и всмотрелся в свое отражение…
И тогда Козлов закричал. Он был один в палате и в полной темноте, вскочив, рванулся наугад в никуда, наткнулся на привинченный к полу стул, упал и забился в истерике.
Дежуривший за дверью санитар ворвался в палату, включил свет – Козлов бесновался на холодном кафельном полу, и изо рта у него шла обильная пена. Его лицо было почти синее, совсем неживое, и только растекалась алая кровь из рассеченного лба.
Санитар навалился на Козлова, пытаясь его сдержать, но был бессилен что-либо сделать. Козлов рвался из-под него, брызгал слюной и злобно рычал, и только когда, привлеченные шумом, прибежали еще два санитара, они с трудом скрутили Козлова.