Его лицо стало уже совсем синим.
– Зови врача! – крикнул один из санитаров напарнику. – Быстрее!
Козлов вдруг начал кашлять, он захлебывался пеной. Его перевернули набок.
– Он что-то шепчет, – сказал санитар и склонился, чтобы лучше слышать.
– Я видел его лицо, – неожиданно произнес тихим, но отчетливым голосом Козлов.
– Чье лицо? – не понял санитар.
Но вместо ответа Козлов вскочил и закричал безумным голосом окончательно потерявшего рассудок человека:
– Я видел его лицо!
Он был ужасен в это мгновение.
Утром Большаков, направляясь на работу, заехал в больницу. Главный врач был на месте. Большакова он встретил с мрачным и несколько виноватым видом.
– Что-то случилось?
– Ваш протеже сегодня ночью буйствовал, – сказал главврач. – Санитары с ним едва справились.
– Я-то думал, что у вас он будет в порядке. Тихий да спокойный. И чтоб никому не мешал. А? Не получается?
– У него симптоматика непонятная, Игорь Андреевич.
– И что же?
– Трудно сказать, какие медикаменты использовать. То за одно схватимся, то за другое.
– Как же вы мне заключение напишете, если не можете разобраться?
– А мы можем вообще написать в итоге – здоров, – сказал, опечалившись, главврач.
– Вы шутите?
– Ничуть. Я не могу написать заключение неконкретное, такое, знаете ли – вообще. Я обязан ему диагноз поставить.
– Так поставьте!
– Но это не так быстро. Он себя ведет адекватно, все в пределах нормы, практически без отклонений, и вдруг – как сегодняшней ночью – всплеск, бредовые переживания. Среди ночи вскочил и кричит: «Я увидел его лицо!»
– Он увидел лицо?! – вскинулся Большаков.
Доктор взглянул на него и неожиданно рассмеялся.
– Извините, – сказал он, смутившись. – У вас сейчас такой вид был…
– Где он сейчас?
– Кто?
– Козлов.
– В палате, под присмотром санитара.
– Проведите меня к нему!
Главврач пожал плечами:
– Идемте.
Длинный безлюдный коридор. Дверь с крошечным окошком. Когда она открылась, Большаков увидел Козлова. Серое, безжизненное лицо на белой подушке.
– Как он? – спросил главврач у санитара.
– Никак, – пожал тот плечами.
Большаков склонился над лежащим человеком. Глаза Козлова были открыты, но в них Большаков не видел жизни.
– Вы меня слышите, Козлов?
Главврач быстрым и ловким движением приподнял веко Козлова, заглянул ему в глаза, и тот сразу же закрыл глаза и отвернулся.
– Все он слышит, – сказал главврач.
– Но почему не отвечает? – встревоженно обернулся к нему Большаков.
– Не хочет. Он сейчас заторможен.
– Сделайте же что-нибудь, чтобы он заговорил.
– Бесполезно. Он заговорит тогда, когда сам этого захочет.
– Значит, он просто не хочет разговаривать со мной? Лично со мной? – уточнил Большаков.