Таджикистан, Фанские горы, альплагерь «Алаудин-Вертикаль»
Санечка
— Деда, лассказывай дайше! Ты лассказывай, а сто не успеес, пока я усну, завтла лассказес...
Окрестности Новосибирска, полигон
Владимир Пчелинцев (Шмель)
Самое главное — сказать самому себе «Все. Встал и пошел!» Пчелинцев тяжело оторвался от бампера УАЗика и похромал к тиру. Странно. Вроде бы ничего ногой не задевал, а болит. Зашиб, наверное, когда падал. Или боишься ты, майор, к своим людям идти и выдумываешь всякие глупости.
В плотно набитой коробке «пистолетки» было душно. Снаружи жара — и тут надышали. Триста с лишним человек, о каком-либо построении и речи быть не могло. Так, сбились поплотнее, да в центре что-то типа просвета оставили. Тебе, майор, оставили, не отмажешься.
Пчелинцев молчал. Молчали и солдаты. Все понимали, что это не учения. А намного серьезнее. Кое-кто уже и до истины дошел, по глазам видно было.
— Товарищи... — наскоро придуманные слова мгновенно вылетели из головы. Комбат замолк на мгновение. Но, решился. Как перед прыжком в воду. Или с парашютом. — Короче, бойцы! Сиськи мять не буду. Война.
— Мля... — прошелестело по задним рядам. Передние продолжали молчать. Поедая майора глазами.
— Вот именно! А кто еще раз перебьет — тому хребет перебью. Ферштейн?!
— Так точно! — Ответили из рядов, хихикнув при этом. Понятно, Лисов выкаблучивается. Дембель херов.
— Вот и замечательно. Продолжаю, мучачи и амиги. — Пчелинцев, как обычно с ним и бывало — начал раскачиваться на носках. В такт речи. — Война. Кто с кем — не знаю, но без пиндосов никак не обошлось. Надеюсь, и мы в долгу не остались. А посему...
К майору подбежал Андрушко, сжимая в потных руках старый, советский еще ДП-12. И что-то зашептал Пчелинцеву.
— Благодарю за службу, товарищ кусок! — Вскинул ладонь к берету комбат. И снова обратился к бойцам. — ...А посему — могу обрадовать. Замполита с особистом скорее всего размазало. Но, свинцовые трусы носить не будем! Радиация в норме! Ну, почти! Отставить радости и прочую гомостятину! — оборвал комбат начавшийся галдеж. — Или забыли, урюки, кто страшнее радиации?! Так напомню!
Батальон сразу смолк.
— Командиры подразделений — ко мне! Остальные — во двор!
К майору строевым шагом подошли офицеры, начав представляться согласно устава.
— Отставить танцы! Минуту! — И когда, в помещении никого из солдат не осталось, комбат взгромоздился на стол для чистки.
— Нога стоять болит. Приложился где-то. — Объяснил он. — Все всё поняли? Что случилось, в смысле? А не какого беса я на столе сижу.
— Как не понять. — За всех офицеров ответил капитан Сундуков. Самый старший после Пчелинцева. Тоже из «чеченцев». — Глебыч, ты все четко обрисовал. Что предлагаешь?