— В свое время Клайв сделал мне предложение, и оно все еще действительно, — отвечала Нора, стараясь не выглядеть несчастной, одинокой женщиной. — В любой момент я могу предложение принять.
— Как? Ты ответила отказом? — с недоверием взглянула на сестру Мария. — А впрочем, я тебя понимаю. Такой мужчина, как Хартли, вряд ли будет верным мужем. Другое дело — быть его любовницей.
— Любовницей? — переспросила Нора. — С чего ты взяла? Я вовсе не сплю с ним.
— Как! Никогда? — Мария имела заслуженное право не поверить.
— Мы просто друзья, — объяснила Нора. — И то только ради Эвы.
— Если это правда, тогда ты не станешь возражать… Я лично не прочь возобновить нашу с Хартли… дружбу, — сообщила Мария.
— Но ты же замужем! — протестующе воскликнула Нора.
— Боже! Ты совершенно как бабушка викторианской эпохи! Или как мой законный супруг. У меня другие представления… Мне просто необходимо маленькое разнообразие в жизни. Чуть-чуть приперчить скучную семейную обыденность. А Клайв тот мужчина, который способен пробудить во мне женщину.
Клайв, видимо, не возражал против той роли, которую ему отвела Мария. На следующий день он приехал за Эвой и пригласил Марию отправиться с ними на прогулку.
— С удовольствием. — Та не скрывала своей радости. — Эва, ты не возражаешь, если я присоединюсь к вам с папой?
— Конечно, поехали, тетя.
Эва слишком хорошо воспитана, чтобы не согласиться, подумала мать. Но почему девочка при этом так искренне улыбается своей тетушке?
Оставшись одна, Нора решила навести порядок в ванной комнате. Громкий междугородный звонок раздался как раз в тот момент, когда она, стоя на коленях, оттирала полки шкафчика.
— Нора? Мария у тебя? — раздался мужской голос. — Это я, Джек.
— Извини, ее нет дома. Сказать, чтобы она тебе позвонила?
— А где она? Чем она вообще там занимается?
— Она пошла… в музей с Эвой.
— Она? В музей? Да еще взяла с собой племянницу? — не поверил Джек. — Ладно, предположим, так оно и есть, но ты, пожалуйста, скажи своей сестре, что ее собственная дочь по ней скучает. И сын, кстати, тоже. А заодно пусть скажет, когда она вернется домой.
— Джек! Я боюсь… мне кажется, она и не собирается возвращаться. Сказала, что пришлет за детьми, как только устроится здесь.
— Чудовищно! Какая женщина может позволить себе разрушить семью только потому, что ей, видите ли, стало скучно? Она же сама признает, что я-то перед ней ни в чем не провинился. Человек имеет все, чего только захочет, и вот… — продолжал возмущаться Джек.
— Послушай, Джек, ты же умный человек и сам знаешь, как надо поступать в таких случаях. Выскажи ей лично, не по телефону, все, что у тебя наболело.