— Добрый день, ваша светлость!
— Здравия желаю, ваша светлость!
Поднялся и Ковшов, удивляясь этой водевильной сценке. Ему хотелось расхохотаться, но все сохраняли величайшую серьезность. «Их светлость» подал бургомистру, потом начальнику полиции два — указательный и средний — пальца для пожатия. «Еще один бог на иконостасе этих подонков, — подумал Ковшов. — Кто же это?»
— Разрешите, ваша светлость, представить вам главного врача больницы Красного Креста господина Ковшова.
«Светлость» плавно качнул головой, не подав и двух пальцев, громко, как на параде, произнес:
— Начальник медико-санитарного управления городской управы, врач, князь Борис Батмиев.
Ковшов поклонился.
— Ваша светлость, общество Красного Креста просит меня принять пост почетного председателя их общества, — сказал бургомистр.
— С таким же предложением мы обращаемся и к их светлости, — сказал Ковшов. — Я собирался лично передать это приглашение.
«Светлость» черными острыми, как у орла, глазами, рассматривал Ковшова. Медленно проговорил:
— Нахожу это преждевременным, так как мне лично не ясен характер лечебного учреждения. Если оно лояльно к новому порядку, то почему не вошло в систему медико-санитарного управления?
— Ваша светлость, международное общество Красного Креста…
— Мы вернемся к этому вопросу, доктор. Я спешу. Господин бургомистр, господин начальник полиции, надеюсь, прием, на который соберется высший свет города в честь немецкого командования, будет безупречен?
— О да, ваша светлость! — почти в один голос сказали оба.
Приложив два пальца к фуражке, которую он так и не снимал, князь Батмиев вышел.
Направляя Данилова в полицию за Кираковым, Ковшов напутствовал:
— Эту коробочку передадите лично Курицыну. Скажете: доктор Ковшов прислал.
— А что в ней?
— Нужно проверить одну догадку.
Данилов скоро возвратился с Кираковым. Старик, украшенный многими кровоподтеками и синяками, был рад, что его выручили.
— Не знаю, кто был больше счастлив: Кираков ли, покидая полицию, или Курицын, распечатав коробочку, — рассказывал Данилов. — Как только раскрыл — заторопился и накричал на дежурного за задержку с доставкой старика. Чем это вы его обрадовали?
— Морфием, — усмехнулся Ковшов. — Он морфинист, но старается это скрыть. Диагноз подтвердился. Отлично!
Ковшов рассказал о приеме у бургомистра.
— Как в оперетте побывал. Только музыки и пения не было. Чем этот надутый кретин бургомистр не граф Воляпюк!
Оба рассмеялись.
— Да, много всяких «пюков» вынесла на поверхность волна оккупации, — сказал посерьезневший Данилов.
И Ковшов стер с лица последние следы беззаботной веселости, задумался.