«Ди Джей? Какой такой Ди Джей?»
— Что, мы все пропустили? — спросил Виктор, поспешно входя в комнату вместе с женой. От его лабораторного халата пахло потом и металлом. От Вивеки — гарденией и восковым гримом.
— Где Билли? — спросила Вивека.
— Тс-с-с! — шикнула Фрэнки, застывшая перед телевизором, словно зомби. — Бретт приходит в сознание. Он будет говорить.
Камера отъехала, демонстрируя больничную палату. Лимонно-желтые стены, увешанные открытками с пожеланиями скорейшего выздоровления. Окно с видом на автостоянку. И Бекку, стоящую рядом с матерью Бретта, в футболке с надписью «Белое — это новое зеленое», с надеждой на лице.
Фрэнки ахнула.
— Что за хамская надпись!
— Что за хамское лицо! — поправила ее Клео.
— Полный мех, — согласилась Клодин.
— Хорошо, что бабушка Штейн не видит этих жутких «перьев» в волосах, — сказала мужу Вивека.
Фрэнки снова шикнула на них на всех: камера снова дала изображение Бретта крупным планом. Его прекрасные губы шевельнулись.
Какой-то репортер навис над кроватью Бретта с микрофоном и, прищурясь, уставился на парня.
— Похоже, Бретт пытается что-то сказать, — произнес журналист басом, не вязавшимся с его мальчишескими чертами. В нижней части экрана появилось его имя — Росс Хили. — Бретт, ты меня слышишь? — спросил он.
— Хдна? — пробормотал Бретт.
Бекка с матерью Бретта придвинулись ближе.
— Би-бой, ты меня слышишь? Я — Росс. Росс Хили, из отдела новостей второго канала. Ну, помнишь — «Второй — это истина-а!» — пропел он.
— Хдна? — снова пробормотал Бретт.
— Он сказал: «Мама»! — Миссис Реддинг заплакала от радости. Ее черные кудри длиной по плечи закачались из стороны в сторону. — Ведь правда же, лапочка, он сказал «мама»?
— Мумию тебе, а не маму! — Клодин подняла руку Клео.
Девочки захихикали.
— Хдона?
— Он спрашивает: «Где она?» — объяснила Бекки, отодвигая мать Бретта в сторонку. — Он зовет меня! — Она провела рукой по волосам Бретта, растрепав их еще больше. — Бретт, ты меня ищешь?
— Отвали, ты, ненормальная! — выкрикнула Лагги в экран телевизора. — Он ищет Фрэнки! А вовсе не тебя, склочница!
— Бекка? — выдавил Бретт и закашлялся.
К нему тут же подбежала сиделка с чашкой ледяной стружки. Бретт положил в рот немного льда и потянулся к Бекке. Их руки соприкоснулись, и лицо Бретта просветлело. Бекка засияла. Фрэнки понурилась.
— Как ты себя чувствуешь? Все нормально? — спросил Бретт. Его синие глаза жадно изучали Бекку.
Бекка кивнула.
— Теперь — хорошо.
С дивана донеслось хоровое изображение позывов к рвоте. Фрэнки мысленно улыбнулась.
— Я так переживала за тебя, — сказала Бекка, промокая его влажные губы бумажным носовым платком.