Черный крест (Тарасенко) - страница 5

Никто не сообщает почему, но наша Армия, куда-нибудь вторгаясь, несет какие-то странные потери: вначале минимальные, но после потери начинают нарастать очень.

Возвращаемся в Москву на военно-транспортном самолете, оборудованном туалетом. С нами летят еще человек пятнадцать, так же, как и мы, из военных училищ.


07. В Москве, в училище, мне сообщают, что моя «производственная» практика будет состоять как бы из двух частей: одну неделю я буду служить в «расстрельной» тюрьме, то есть обслуживать таких же, как и мы, ребят, получающих «расстрельный зачет».

Еще три недели я проведу в Северном Казахстане, командуя (о боже, какая ответственность!) сотней солдат. Мотопехота. Все молодые. Меня будет курировать капитан. Я буду «работать» по специальности: предстоит взорвать завод по производству удобрений на самом юге северного Казахстана. Вся проблема лишь в том, что завод находится немного южнее самого юга Северной части Казахстана и, значит, по соглашениям, должен отойти Казахстану после отторжения северной части. Но пока эти территории — под нашей, Российской оккупацией. Завод может производить удобрения, но… и еще кое-что. Технология позволяет. Приказ взорвать здания и оборудование, и, желательно, одним разом все.

— Есть, товарищ полковник!


08. Неделя службы в «расстрелке». Когда я получал этот зачет, то и представления не имел, как здесь все устроено и обставлено. Получая зачет, ты просто жмешь на курок. Ты не задаешься вопросом: кто (и при том быстро ведь!) смывает кровь со стен, кто «распинает» преступников, кто после казни относит их тела? После казни тела сжигаются в топках местного крематория. Но их туда еще нужно довести, дотащить на тачках.

Казнимый загоняется на место казни с помощью электрошоковых дубинок — это тогда, когда он сопротивляется, но таких не очень много, обычно один на семь-восемь казнимых. Потом ты предлагаешь ему завязать глаза и говоришь, что перед самым расстрелом расстреливающий сообщит ему, что сейчас начнет стрелять. Но это не всегда соответствует истине, курсанты ведь нервничают!

То есть иногда ты, зная, откровенно лжешь. И не по своей вине!

Правильнее было бы сказать: вам должны сообщить перед расстрелом, что в вас будут стрелять.

Перед казнью, за день до нее, к осужденному приходит священник. Если человек хочет, то исповедуется. В основном, люди отказываются.

Снимая мертвые тела со стен, очень часто приходится вляпаться в их испражнения — перед или сразу после смерти человек ходит под себя и по большому, и по маленькому. Тяжелая служба, точно. Самое противное в ней, конечно, это добивать осужденных за курсантов, которые не смогли их казнить — попадалось и такое. Или человек сильно ранен, так что курсант подумал, что казнил его, а после почему-то не может в упор выстрелить в голову, или вообще у курсанта сдали нервы, и он не стал исполнять приказ. Тогда