Село оказалось большим, почти в четыре десятка домов — добротных, в два, а то и три поверха, с затейливой резьбой на тщательно покрашенных ставнях, удивительно нескрипучими калитками, ухоженными садами и распаханными огородами. Правда сейчас, в разгар дня, на единственную улицу вышло совсем немного народу: только шумная детвора, одна беременная деваха, три женщины постарше, что тут же поспешно скрылись в избах, несколько стариков на завалинках, да немолодой, но еще крепкий мужик в кожаном фартуке, с прокопченной физиономией и гнутой подковой в мощных руках.
— Здорово, кузнец! — бодро гаркнул Гаррон, приветственно вскинув ладонь. — Чего у вас так пусто? Куда народ делся?
— Так в поле все, — пробасил бородач. — Девки — кто по ягоды, кто по грибы, кто на речку…
— А ты, значит, за старшего?
— Не. У нас староста — Бовгач, к нему и идите. Во-о-н его дом, третий с краю.
— Благодарю. А постоялый двор есть?
— А как же, — пожал плечами кузнец. — Чего ж ему не быть? Да только все не поместитесь, придется или потесниться, или к соседям на постой проситься, а у нас нынче с жильем туго.
— Чего ж так? — заинтересованно обернулся герр Хатор. — Народу прибавилось?
Здоровяк, утерев лицо рукавом, неожиданно помрачнел.
— Прибавилось, — кивнул он. — Озерцы неделю тому сгорели, погорельцы к нам прибились, на время. А с Прибрежек народ сам ушел: говорят, волки там объявились. Большой стаей, что и скот попортила, и людей много кого погрызла. Кто мог, к Бекровелю и в Борреву подался, но дотуда далеко, без коней не уйдешь, а их на всех не хватает. Вот и пришлось…
Купец красноречиво переглянулся с южанином: выходит, вот куда Михаль стаю свою водил?
— Ясно. Значит, потеснимся. Как, говоришь, старосту кличут?
— Бовгач. А постоялый двор на отшибе, — охотно добавил кузнец. — Со стороны реки хорошо видать. Там еще крыша соломенная, да коновязь здоровая. Не ошибетесь.
— Добре. Устраивайтесь.
Герр Хатор властно махнул рукой, и длинная вереница телег послушно повернула в указанную сторону, тогда как сам купец, прихватив начальника охраны, отправился к дому старосты.
Белик при виде просторного двора с весьма неплохим по вместительности домом и многочисленными соседними строениями, явно предназначенными для усталых скакунов, собственной скотины и, конечно же, продуктов, удивленно приподнял бровь: не слишком ли это расточительно для обычного села? Но быстро вспомнил, что этой стороной до сих пор не пренебрегали ни королевские гонцы, ни торговцы, ни подмога для вечно воюющих Застав, и удивляться перестал. Ничего странного: просторный постоялый двор, расположенный хоть и в глуши, но все же не очень далеко от некогда оживленного тракта, должен вмещать немало народу. Хоть и много времени прошло с тех пор, как погибла Малая Сторожа, хоть и поубавилось по этому направлению караванов, но не стоит забывать, что когда-то тут проходил самый многолюдный и безопасный торговый путь к Бекровелю. А потому слегка обветшалый, знававший лучшие времена дом был все еще довольно крепок, добротен, как и все остальные постройки; хозяин — приветлив и безмерно рад своей удаче, а расторопные мальчишки (явно младшие сыновья) — в меру любопытными, но совсем не нахальными.