Из Котора они на небольшом катерке, “размером со скорлупку”, отправились вдоль побережья. Там было всего две каюты, еще двое пассажиров и много вкусной еды, от которой невозможно было оторваться. Катер летел, будто на крыльях, причаливая иногда к маленьким бухтам, носившим священные имена: Святой Анны, Святой Мавры, Сорока Святых. Макс и Агата рука об руку бродили среди виноградников и оливковых рощ, им казалось, что они на седьмом небе.
Эта женщина ощущала себя сейчас не Агатой Кристи, а романтичной Мэри Уэстмакотт, которая наслаждалась страстным лепетом обожаемого возлюбленного. Агата потом напишет: “Это был настоящий Эдем. Рай на Земле!”
Далее отправились в Грецию, конечный пункт их свадебного путешествия. Решили съездить в Андрицену. До этого расположенного в горах города надо было четырнадцать часов ехать на муле (хотя Макс заверял, что девять) ради того, чтобы полюбоваться там храмом Аполлона Эпикурейского (на высоте 1131 метр!). Экскурсия едва не завершилась разводом: Агата чуть не плакала от усталости и боли (после долгой тряски на муле у нее с непривычки свело все мышцы). Два дня Макс вымаливал прощение. Разумеется, Агата смилостивилась, но взяла с мужа клятву: он больше никогда не посмеет подвергать ее подобным испытаниям!
Они побывали в Микенах и Эпидавре, потом поехали в Нафплион и, наконец, добрались до Дельф. Агата, вспомнив восторги профессора Вулли и его жены, мысленно с ними согласилась: этот город действительно обладал каким-то особым очарованием.
Паломничество по Греции завершили в Афинах, но там счастливых обитателей Эдема подстерегало адское злодейство. Агата подхватила кишечную инфекцию, которую нарекла “афинским недомоганием”. Недомогание – это было чересчур мягко сказано. Ужасное расстройство желудка, рвота, температура под сорок. Призванный на помощь доктор считал, что миссис Мэллоуэн отравилась плохо приготовленной красной кефалью. Агата постепенно выздоравливала, но ее терзала досада: какое прозаическое завершение медового месяца…
Так или иначе, он завершился, и Максу пора было возвращаться в Ур. Господа Вулли деликатно, но очень ясно намекнули, что археологические раскопки не лучшее место для молодоженов. Агата и сама это понимала, поэтому заранее настроилась на разлуку.
Вернувшись на “Восточном экспрессе” в Англию, она отправилась в свою замечательную “бывшую конюшню”. Наслаждаясь домашним уютом, с удовольствием играла на рояле, изредка поглядывая на пишущую машинку – без всякого удовольствия. Но пора было приниматься за работу.
Напечатав первые несколько слов, Агата непроизвольно улыбнулась. Не потому, что вспомнила что-то смешное, и даже не потому, что была счастлива. Просто, глядя на эти строчки, она вдруг осознала, что наконец нашла себя. И возможно, впервые в жизни поняла, какое это блаженство: знать, что ты на правильном пути. А поняв, Агата пообещала самой себе, что больше никому и ничему не позволит лишить ее этого драгоценного мироощущения.