— А ты не знаешь? — Она вскочила на ноги, чтобы он не мог смотреть на нее сверху вниз. — Сегодня я просмотрела бумаги отца, и знаешь, что там обнаружила? Он задержал арендную плату уже почти на три месяца!
Она уперла руки в бедра и бросила на него гневный взгляд.
— Очень умно с твоей стороны, Тони, позволить ему это. Теперь остается только сослаться на невыполнение обязательств в конце последнего месяца. — Она вызывающе шагнула к нему. — Но есть одно осложнение. Я теперь здесь, и первое, что собираюсь сделать, — заплатить долг.
Схватив кошелек, она принялась лихорадочно рыться в нем, пока не нашла свою чековую книжку.
— Я выпишу чек прямо сейчас. — Она быстро написала дату, фамилию Тони и поглядела на него. — Значит так. Три месяца истекают…
— Четыре месяца. Он должен уже за четыре.
Мэри почувствовала себя так, словно ее ударили в солнечное сплетение. Четыре месяца! Но это значит… Она медленно опустилась в кресло, сознание безнадежности внезапно лишило ее силы.
Почему отец не сказал ей? Или он и сам не знал об этом? В документах царила страшная неразбериха.
— Отец знает? — спросила она тихо.
— Сомневаюсь. Он все еще говорит, что собирается выкупить землю, когда срок аренды подойдет к концу.
Он пристально взглянул на нее.
— Ты немного побледнела, сейчас я принесу тебе чего-нибудь холодненького.
Он подошел к дубовому панельному шкафу, целиком занимавшему одну из стен кабинета. При легком прикосновении одна дверца отворилась, внутри оказался маленький холодильник. Тони достал оттуда высокую, зеленовато-золотистую бутыль вина. Точными движениями открыл ее, налил светлую жидкость в небольшой бокал и вернулся с ним к Мэри. Все еще пораженная услышанным, она машинально приняла бокал и отпила глоток. Сначала холодное вино просто раздражило ее вкусовые рецепторы, вернув к действительности. Она отпила еще глоток, задержав напиток во рту и вдыхая аромат букета. Она никогда не считала себя гурманом, но эффект, произведенный этим вином, был поразительным. Благодаря разъяснениям Эдварда, она разбиралась немного в качестве вин. Это был лучший белый совиньон, который ей когда-либо приходилось пробовать.
Тони одобрительно хмыкнул.
— Вот теперь ты выглядишь лучше.
— Это твое вино? — спросила она, привычно поднимая стакан к свету, чтобы рассмотреть прозрачность.
— Это вино — гордость и надежда Голардо. Именно на нем я строю мои планы расширения производства вин для нашего рынка.
Тяжело вздохнув, Мэри опустила бокал.
— И потому ты не объявил отцу о просрочке и спокойно лишил его последней надежды. — Она гордо подняла подбородок. — Почему же ты позволил мне думать, что у нас еще есть какие-то шансы?