Рабы Нью-Йорка (Яновиц) - страница 3

Он представился, и мы разговорились. Я впервые за тыщу лет разговаривала с посторонним мужчиной. Стас наполовину поляк, наполовину итальянец, поэтому не поощряет моих бесед с лицами противоположного пола.

Этот парень, Микель, оказался из Южной Африки. Писал политические романы, и поэтому его вышвырнули из страны. То есть не буквально вышвырнули, а просто конфисковали рукопись, над которой он работал. Я спросила, не знает ли он случайно Джимми Гвинна из Кейптауна. Естественно, Микель его знал, даже снимал с ним вместе квартиру в Лондоне лет шесть назад. На новоселье Микель пришел с Милли, с которой я давно мечтала познакомиться: Милли -одна из немногих женщин-художниц, добившихся в Нью-Йорке успеха. Мы поздоровались; оказалось, что мы с Милли учились в одном колледже, только в разное время - она его закончила лет на восемь раньше, чем я. Мне и в голову не пришло, что Милли с Микелем - пара, я думала, они просто пришли одновременно. Короче, Милли отошла куда-то, а Микель стал болтать со мной дальше.

Я дала Микелю свой адрес и телефон, но почему-то умолчала о том, что живу не одна. Надо признаться, что делала я это безо всякой задней мысли. Стас постоянно твердит, что у меня должна быть собственная жизнь. Глаза у этого Микеля умопомрачительные - как два зеленых омута, такие раз увидишь и больше не захочешь. Взглянет-коленки дрожать начинают, а меня такие штуки просто бесят. Так что я никак не реагировала - то есть не позволяла коленкам дрожать - и беседовала с ним, словно он был моей подружкой. Впрочем, я, пожалуй, уже разучилась разговаривать по-другому.

Через несколько дней (Стас как раз ушел в мастерскую) Микель позвонил, и мы с ним договорились выпить вместе кофе. Оказалось, что он живет в нескольких кварталах от нас. В таверне Белая лошадь я уселась в самом дальнем углу, надеясь, что никто с улицы меня не заметит и не расскажет Стасу о том, как я провожу время.

Пришел Микель. Зубы у него сверкали совершенно невообразимой белизной (наверное, вода в Южной Африке какая-нибудь особенная), глаза - ну просто изумрудные (а может, он носит цветные линзы). Кому рассказать - не поверят. Он принес мне свой роман. Его опубликовали в Англии, и теперь он искал американского издателя. Роман назывался Чужак с видом на жительство. Мне все-таки пришлось объяснить, что я живу не одна, и Микель спросил, как это у меня получается. Я сказала, что получается нормально, но все-таки есть надежда, что в один прекрасный день у меня появятся деньги и тогда я смогу съехать. Еще я сказала, что со Стасом ладить научилась, но он терпеть не может людей в доме, дивана у нас нет, только кровать, и вся квартира завалена его вещами, ремонта не делали лет десять, а я мечтаю о настоящей квартире, может даже с засаженным геранью балкончиком, и тогда бы я смогла иногда приглашать на ужин человек восемь-десять.