С чего иначе блестящий полководец Шаманов, Герой России, народный символ офицера, защитника Родины, вдруг получает назначение на должность главного подмосковного жандарма — командующего Московским округом ВВ?
Почему вместо давно ожидаемого армией назначения на должность министра обороны Анатолия Квашнина — "автора" броска на Приштину и главного разработчика операции по усмирению Чечни, его отодвигают в тень, отчитывают на кремлевском ковре, как нашкодившего мальчишку? А безропотному исполнителю всех планов по сокращению армии Сергееву в очередной раз продлевают срок службы?
Сегодня армия с негодованием и возмущением наблюдает за тем, как высшее политическое и военное руководство чернит армию, как демонстративно бросает своих офицеров в тюрьмы и провоцирует бандитов на публичные казни пленных.
Путин, твои рейтинги и твои проценты завоеваны солдатской кровью! Не предавай армию!
В. СМОЛЕНЦЕВ
Полковник Борис Карпов КОМБРИГ ФОМЕНКО
МЫ СОБРАЛИСЬ
уже возвращаться на КП бригады, когда заместитель главнокомандующего внутренними войсками генерал-лейтенант Петр Ровенский положил руку на плечо комбрига Фоменко: "Погоди-ка, Геннадий Дмитриевич. Знаешь, хочу здесь, прямо на позициях, на передовой, сделать тебе подарок. Все, что могу!". И генерал протянул полковнику Фоменко изящный нож-складничок, с гербом России, с перламутровой ручкой, в чехольчике. За такой подарок по примете надо рассчитываться какой-никакой монеткой. А Фоменко за полгода на войне и денег-то в руках не держал — вроде ни к чему они здесь. Но залез под белый маскхалат, под куртку "Снег", отыскал в каком-то кармане мелкую денежку...
Разглядывая красивый нож, тут же переключился мыслью: "Надо бы и наших друзей собровцев отметить, все-таки вместе сражались". Московские генералы не возражали. Памятный знак "За службу на Кавказе" был вручен заместителю начальника восточно-сибирского СОБРа подполковнику милиции Владимиру Вострецову.
Настроение в тот февральский день заметно поднялось: бригада выполнила задачу, в тяжелых боях выбив "духов" из Заводского района Грозного. Главное, что радовало комбрига, — потерь в последние дни не было. Даже солнышко наконец-то проглянуло сквозь дым, гарь, туман. А ведь еще пару дней тому назад все было довольно скверно...
— А правда, что был приказ воевать до последнего солдата?
Вопрос ефрейтора Анохина — комбригу в лоб. Стоим перед двумя десятками чумазых, прокопченных дембелей в развалинах дома. Оконные проемы заложены обломками этих же стен, в прорехи задувает ветер и летит крошево штукатурки, когда "духовские" пули и ВОГи попадают в косяки. Пол под костерком, разведенным тут же, в непростреливаемом закутке, почти прогорел, и его забрасывают черным крупчатым снегом, принесенным с улицы в дырявом ведре.