— Что?
— Я думаю, что готова.
Изгибает бровь.
— К чему?
— К бартеру.
— Чего-чего?
— Помнишь, ты говорила о психиатре? И о том, что он помогает девчонкам за…определенную плату? Тогда ты назвала это бартером.
— Надо же, какое четкое определение, — поднимается, держась за перила. Замечаю окурок, дымящийся в пепельнице — жестянке из-под консервов. — Готова значит?
Отступать поздно. Да и некуда. Позади — решетка тюрьмы.
— Да.
— Ты выглядишь испуганной.
— Это нормально. Людей пугают перемены.
Улыбается.
— Ты молодец, солнце! Вот увидишь — он поможет.
— Наверное…
— Пойдем к нему прямо сейчас, пока ты не передумала?
— Сейчас? А разве так можно?
— Нам можно. Пошли скорей домой, тут холодно.
Пока мы разговаривали, на улице начался снегопад. Белое мелькание, заполнившее собой всю округу.
Это снег перемен, думается мне. Снег очищения. Вместе с ним я вырвусь на свободу.
Сашка хватает сумку с дивана.
— Собирайся, я сейчас.
— Ты куда?
Пытаюсь оторваться от окна. Но его красота не отпускает.
— В туалет, мистер шпион.
Смеется и исчезает в ванной.
— А может, просто снег? — спрашиваю у пустой комнаты. Но она, не привыкшая к разговорам, снова отмалчивается. И я принимаюсь одеваться.
Такси, серым зигзагами, везет нас по заснеженным улицам. В темных окнах безликий водитель крутит кадры из не цветного кино: пар городского дыхания, застывшие фигуры людей, одинаковые дома, похожие на костяшки домино. И звуки… Шум, от которого начинает болеть голова.
Снегопад превращается в серую рябь. Отворачиваюсь. Любуюсь Сашкой, дремлющей рядом. Ее улыбкой. Милым подбородком, и длинными ресницами, накрашенными так сильно, что касаясь скул, они оставляют на них тайные знаки. Думаю о том, как она счастлива сейчас. И о том, что ей грезится небо. Ее настоящий дом, до которого отсюда очень далеко.
Ты вернешься. Когда-нибудь. Я знаю это. Я буду сильно скучать по тебе и не захочу отпускать, но ты все равно уйдешь. И все те иллюзии неба, которые дарит лживый порошок, исчезнут, даруя правду. Ты вспомнишь о крыльях и полетишь к солнцу, заслоняя собою свет. Когда-нибудь ты вернешься домой, пройдя сквозь смерть. Я никогда не забуду тебя, мой милый ангел. Ты навсегда останешься в моем сердце.
— Я буду очень скучать…
Сашка открывает глаза. Смотрит на меня сужеными зрачками.
— Ты что-то сказала?
— Нет, — стараюсь сдержать беспомощные слезы. Но они все равно текут по щекам.
Почему я такая слабая?! Почему не могу сказать ей, что кокаином она убивает себя?!
— Малыш, что такое? — Прижимает меня к себе. — Что стряслось? Ты не хочешь ехать?
Мотаю головой — маленький ребенок, проснувшийся в темноте без мамы.